– Забарахлило что-то… я не стала бытовика дергать…

– И нечего его дергать. Свобода сладка, – поправив изумрудную мантию на плечах, принцесса вышла на балкон и глубоко вдохнула. Улыбнулась блаженно, раскинула руки. – Грю, топай сюда. Смотри, какой вид!

Толстозадый осторожненько приблизился и выглянул наружу. Гала не соврала: вид на божественные скалы открывался чудесный. Белые пики, серая дымка зимних облаков, блеск храмовых куполов на вершинах. Я сама всякий раз любовалась, выходя на утренний ритуал.

Пользуясь тем, что грумль на секунду потерял бдительность, принцесса ловко подхватила кончик поводка и растянула на губах ехидную улыбку. Попался.

А я даже пожалела, что странное действо завершилось. Гостей у меня еще не бывало. Ну… кроме одного, с широкими плечами и загребущими лапами.

Придирчиво оглядев интерьер, Галлея отдернула шторку и быстро отбросила ткань обратно.

– Ой, тут уже занято, – хихикнула она и погрозила пальчиком золотым комкам шерсти. – Подарок от Бланко, да? Ему из-за этих малышей разбили трепетное веснушчатое сердце. Ужасно романтичная история… Но больше все-таки ужасная.

– В которой даже не знаешь, кому больше сочувствовать, – глубокомысленно покивала я, стряхивая с подола щедрую порцию слюней. – А вы, верно, скучаете по прежней соседке?

– По Танисе? Упаси Сато! – закашлялась гостья. Ее зеленые глаза зажглись нездоровым блеском, темные разлохмаченные волосы приподнялись дыбом на макушке. – Кто будет скучать по этой интриганке и шантажистке? Она собиралась меня ректору сдать. С потрохами.

– За что? – осторожно выспросила я.

Некоторые вот добровольно сдаются ректору… со всеми внутренними и внешними недостатками.

– Мелочи. Сущая ерунда, – отмахнулась девушка, наматывая петлю поводка покрепче на запястье. – Правда, меня бы тут же исключили, забрав надежду на золотой табель. Потом Владыка лишил бы меня свободного статуса. И я уже никогда не смогла бы мечтать о Раине… даже на практике у Шимани…

– Ничего себе ерунда, – протянула я.

– Капля обменных чар да простейшая маскировка, – она развела руками, и грумль, ощутив фальшивую свободу, резко стартанул к двери. Но был вероломно остановлен натянутым поводком. – Я очень хотела посещать бытовую практику, но один бессердечный кворг в веночке наложил запрет.

– А я иногда готова пойти на любой обмен, лишь бы не посещать занятия у магистра, – призналась ей, демонстрируя ряд ожогов на шее. – Все время попадаюсь Шимани под горячую руку.

Я вовремя спохватилась и прикрыла художества кружевным воротником: там через один были жадные отметины от чужих губ. Галлея или не заметила, или сделала вид.

– Со мной тоже бывало. Ох уж это уборочное колесо! Словом, я выкручивалась, как могла. Менялась местами с Эммой, – продолжала заливисто трещать Галлея, и шум от ее голоса мне очень нравился. Он разбивал гнетущую тишину на звонкие осколки. – Таниса как-то про это разнюхала… Словом, ее очень вовремя отправили домой, иначе, видит Сато, я бы ее придушила. Тогда бы точно плакал свободный статус…

Грумль принялся воодушевленно жевать уголок ковра, и принцесса с силой дернула поводок, пресекая акт слюнявого вандализма.

– Фу, Грю! Да что с тобой сегодня такое? Еще не весна, самочку тебе искать рано… Ты идешь на завтрак? – обернулась Галлея и приподняла бровь, обозначив, что последнее предназначалось мне.

***

Неллы у принцессы тоже не было. Подхватив поднос, она встала в очередь сразу за мной, а потом целых три минуты придирчиво выбирала себе десерт. Наконец Галлея остановилась на фруктовом салате, украшенном вензельками тиссового крема, и ягодном пироге.