Егор просто достал. То он везде, то он пропадает. Его номер давно уже висит в чёрном списке, но супруг приезжает ко мне домой, целуя дверь со стороны подъезда. А мне так плохо, что тратить энергию ещё и на него кажется кощунством. А еще… меня начало тошнить. Первая половина дня проходит как в тумане под лозунгом «поскорее бы наступил вечер». Все вроде бы и ничего, но ближе к ночи тошнота возвращается. Чаще — когда я уже ложусь отдыхать.

Не хочу жаловаться на своё самочувствие… но мне реально плохо. А ещё эти уколы… кажется, на мне уже живого места не осталось.

Да, дурацкое желание, но так иногда хочется просто выплакаться кому-то в жилетку, чтобы меня, не перебивая, хотя бы выслушали. И обняли. Но я довольно закрытый человек по натуре. И не привыкла делиться горестями.

С каждым днем идея сохранить место кажется все более бредовой. Не в далекой перспективе. А конкретно сейчас. И слова «я сильная, я справлюсь» уже не кажутся мне такими логичными…

Хорошо, что Аскар разрешил мне иногда филонить и оставаться дома. И, кстати, он, как и обещал, приставил ко мне помощника. Тем самым прибавив работы…

Недавно был корпоратив. Говорят, это был грандиозный праздник в известной на всю столицу высотке с входом только по пригласительным, но я отказалась присутствовать на мероприятии сразу же. Кристина мое состояние отметила, и я честно призналась, что неважно себя чувствую. Подруга благоразумно сдержалась и не стала задавать лишних вопросов. Она знает о моем положении. А остальной коллектив догадывается, но с вопросами никто не лезет.

Сегодня 31 декабря. Последний рабочий день в уходящем году. Сотрудников отпустили пораньше. А я задержалась на тридцать минут, чтобы закончить отчёт для Аскара: он просил поскорее. Зачем этот список руководителю именно сегодня… черт его знает.

Отправляю результат проделанной работы. Дополняю действие кратким сообщением в рабочей переписке. «Отчёт на почте».

Все. Надо домой ехать.

Поскорее бы остаться одной. Настроение скачет постоянно. И сейчас хочется все затопить слезами. Я действительно понимаю, что в некоторых ситуациях перегибаю палку и воспринимаю все чересчур остро, но не могу справиться с собственными эмоциями.

Прохожу к выходу, прощаюсь с охранником, желая ему счастливого Нового года, и бодро приближаюсь к машине. Скорее домой, скорее… открываю машину, и тут…

Что за черт! Не срабатывает! Дёргаю за ручку — ничего.

Замёрзла. Да что ж ты будешь делать, а?! Она замёрзла в самый неподходящий момент! И теперь туча времени уйдёт прогреть ее! Ну как так-то! Вроде и мелочь, можно ведь подождать, но…

Я держалась как могла, а именно сейчас слезы хлынули из глаз. Как будто кто-то крутит вентиль и открывает кран. Именно сейчас, именно здесь.

Впервые за все время эксплуатации! И не такой уж жуткий на улице мороз. И так домой по диким пробкам, а тут ещё и…

— Оль.

Я замираю на пару секунд, а потом…

Чьи-то ладони ложатся на плечи и плавно съезжают вниз.

Сомнений нет, я точно знаю, кто это.

— Ты сейчас ручку оторвёшь.

Аскар мягко, но настойчиво разворачивает к себе лицом и впивается взглядом в мои губы. Потом поднимает взволнованный взор чуть выше.

— Случилось что-то?

Я опускаю глаза, рот сам собой кривится в горькой усмешке.

— Она замёрзла, — я честно пытаюсь добавить воодушевления в дрожащий голос, но не выходит совсем, а слёзы горячим потоком скользят по лицу, — а я домой хочу…

Стыдоба-позорище. Жалкое зрелище…

Новые обжигающие потоки все льются и льются из глаз. Я стираю их, но они сменяются новыми. Просто опускаю лицо, Аскар все равно уже увидел, в каком я состоянии.