И мой маленький сынок все это видит и понимает. В вафельном стаканчике у него оставалось четыре брусочка моркови, три из них сожрал наглый козёл. И теперь Сенька не решается протянуть последний кусочек, ведь понимает — снова съест козёл и девочке не достанется. В Сеньке уже живёт жажда справедливости. Он смотрит на меня и не знает, как поступить. 

— У меня есть план, — подмигиваю я. — Смотри за мной и все поймешь. 

Я отбегаю к дальнему углу ограждения и призывно стучу по забору. Козёл радостно мчит ко мне и тычется бородатой мордой между прутьев забора. Козочка остаётся там, где была — она уже не ждёт от этого дня ничего хорошего. 

— Давай, - одними губами, чтобы ушлый козёл не услышал и не понял, говорю я Сеньке. 

Он понимает меня с полуслова. Тянет кулачок с зажатой в ней морковкой. Козочка принимает её и хрустит. Козёл бежит обратно, но уже поздно, морковь сьедена. Надеюсь, коза счастлива. Мой сын — точно. Он улыбается. Очередная его улыбка отправляется в копилку моих лучших воспоминаний. 

Мы пахнем зоопарком. Сеном, козами, кроликами, одного из которых нам разрешили подержать. У Сеньки горят глаза. У вольера с жирафом он стоял молча минут пятнадцать, до того его поразила красота и грациозность этого животного. 

Сенька так нагулялся, что снова клюёт носом - значит отбой будет ранним. Он принимает ванну с пеной, и сидит в ней очень долго, я купила игрушку-лягушку, которая выплевывает изо рта пузыри, с ней мой сын готов бултыхаться в воде вечно. 

Перед сном я читаю ему. Мне кажется, что расстояние, на котором он сидит чуть в стороне от меня, с каждым днем сокращается, и однажды Сенька прижмется ко мне во время чтения, и уснет так, прислонившись щекой к моей руке. 

Комната немного изменилась. В ней стало больше игрушек. Осторожный Сеня не гребет в магазинах все подряд, он ко всему относится с опаской, и в магазине всегда берет только одну игрушку, сколько бы не предложили. Зато её он выбирает тщательно, и долго потом не выпускает из рук. И я безумно рада, что он приримает то, что я ему даю, ведь самокат так и стоит в коридоре, занимая место, желанный, но невостребованный. 

Уснул. Я укладываю его поудобнее, накрываю одеялом и иду заниматься своими делами. Я знаю, что Сенька придёт. Каждую ночь дожидается, когда я усну и приходит со своей подушкой. 

Этой ночью я проснулась от телефонного звонка. Больше двух лет я не ставила телефон на беззвучный вообще — Булатову я могла понадобиться в любой момент. И сейчас, в два часа ночи звонил он. Скосила взгляд на ребёнка — спит в ногах. Вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. 

— Да? — спросила я шёпотом. 

— Дарья, — сказал Булатов. - Дарья, открой дверь пожалуйста. 

— Зачем? — удивилась и не поняла я. 

— Затем, что я за ней. 

Я удивилась ещё больше. Подошла, глянула в глазок — долговязая фигура моего босса действительно маячит за дверью. Открыла. Посторонилась, пропуская босса внутрь. 

— Здравствуй, Дарья, — поздоровался он, обдавая меня запахом алкоголя. 

— Здравствуйте, Карим Амирович, — ответила я, не зная, как реагировать. 

— Я тут посижу, — обрадовал он, и сел прямо на пол, возле самоката. — Кофе свари, Дарья. 

Я прошла на кухню. У меня не было кофе машины, и вообще я не фанат кофе, пью его только по необходимости. Заварила растворимый из банки, надеюсь элитному избалованному желудку босса не поплохеет. Отнесла, протянула. Потом принесла табуретку, села тут же, рядом. 

— Я же никому не доверяю, — горько сказал Булатов. — Особенно бабам. От баб после развода вообще ничего хорошего не жду. Ты не считаешься, ты же помощница…