– В конце концов, тема диссертации устарела, – заключила она. Почему она позволяет себе говорить такие возмутительные вещи?

Ирен совсем не глупа. Она живет по-своему и мыслит по-своему. Она победила меня в битве за Филиппа, настроив его против науки. Порой мне хочется сдаться в этой неравной борьбе. «Я больше не могу писать эту диссертацию. У меня болит голова. Выпишите мне справку о болезни». Нет. Нежное юное лицо вдруг повзрослело, все мышцы напряглись, зеленые глаза пронзительно смотрели мне прямо в душу. Андре мог бы вступиться за меня. Нет. Я вспомнила те роковые пасхальные каникулы, когда мы уехали в Голландию, оставив Филиппа в Париже. «Я не хочу, чтобы твой диплом был испорчен». Он с ненавистью кричал: «Не увозите меня. Мне все равно, я не напишу ни строчки». А потом он вдруг взялся за ум, и мы обрадовались. Наши отношения наладились, а теперь Ирен снова их рушит. Она уже второй раз так поступает. Мне не хотелось скандала, и я с трудом сдерживалась.

– Так чем же вы займетесь?

Ирен хотела ответить, но Филипп ее опередил:

– У отца Ирен есть пара интересных предложений.

– Каких именно? Бизнес?

– Еще не знаю точно.

– Значит, вы говорили с ним обо всем перед поездкой. А нам почему не сообщили?

– Я хотел все обдумать.

Я ужасно разозлилась и не могла поверить, что он решил уйти из университета, не посоветовавшись со мной.

– Теперь я во всем виноват, – раздраженно бросил Филипп.

В его зеленых глазах зажглись искры гнева. Я хорошо знала этот взгляд.

– Нет, – сказал Андре. – Ты волен поступать, как хочешь.

– Ты обиделась на меня?

– Деньги – не главное в жизни. Не ожидала от тебя такого.

– Я же говорил, что дело не только в деньгах.

– А в чем именно? Объясни.

– Не могу. Сначала мне нужно еще раз встретиться с тестем. Но я не приму его предложение, если оно будет невыгодным для меня.

Я еще немного пообщалась с ним, стараясь говорить как можно спокойнее. Пыталась убедить его в важности работы над диссертацией, напоминая о выполненных проектах и исследованиях. Он вел себя вежливо, но пропускал мои слова мимо ушей. Он стал для меня чужим, совсем чужим. Даже его внешность изменилась: модная стрижка, одежда с иголочки, изысканный стиль XVI округа[10]. Я родила и воспитала его. А теперь наблюдаю за ним со стороны, как в кино. Такая участь ждет любую мать, но разве от этого легче?

Андре проводил их до лифта, а я села на диван. И снова пустота. Тот день был хорошим и радостным лишь потому, что Филипп снова вернулся, хоть и на несколько часов. Я ждала его, как будто он возвращался навсегда – но этому не бывать. Я не могла поверить, что наши пути разошлись. Я больше не буду помогать ему с работой, у нас не будет общих интересов. Неужели деньги так важны для него?

Может быть, он просто не может спорить с Ирен? Неужели он так сильно любит ее? Они идеальная пара. Она наверняка очень хороша в постели, хоть и выглядит такой невинной. Представляю, на что она способна. Но секс, на мой взгляд, – не главное в отношениях. Сексуальности больше не существует для меня. Раньше я воспринимала это как свободу и легкость. И вдруг я поняла, что была не права. Это немощь, полная потеря чувственности. Из-за этого мне не понять печали и радости тех, кто умеет любить по-настоящему. Кажется, я уже ничего не знаю о Филиппе. Ясно только одно: я буду очень скучать по нему! Возможно, именно благодаря сыну я смогла принять собственный возраст. Он помог мне пережить вторую молодость. Он брал меня с собой на автогонки в Ле-Ман, на выставки оптического искусства и даже однажды вечером сводил меня на хеппенинг. Он был большим выдумщиком, и с ним никогда не приходилось скучать. Привыкну ли я к этой тишине, к спокойной и размеренной жизни, в которой больше не будет места сюрпризам?