Брум точно знал, как происходит разлом печати: круги прекращают движение, фигуры сливаются в неразличимое переплетение линий, а символы гаснут, теряя магическую силу. Затем, не имея опоры, осыпаются остатки линий. Теоретически никакой угрозы для окружающих процесс распада печати не нёс. Брум давно считал сохранение запора на Зале Иллюзий данью древней традиции, не имевшей под собой обоснования. Первоначально печать ставили, чтобы всё ещё живая сила креаторов не пробилась наружу, преодолев защитные и уничтожающие заклинания на стенах залы. Спустя сто лет от древней мощи ничего не осталось. Много раз Делвин обсуждал этот вопрос с Советом. Особое мнение всегда было только у погружённого в себя толкователя Надда и у Фроста Талеса. Двое советников против трёх голосов. Это ничего не значило, так как у верховного толкователя было право на окончательное решение.

— Первый этап, — громко распорядился толкователь Талес, встав чётко напротив створок двери.

Участники ритуала приступили к работе, и вначале потоки магии легко проникали в тонкую вязь старого заклинания. Менталы ритмично сдвигали точки структуры, видимой только им, усиливали узлы. Каждый из Ковенантов занимался своей частью печати. У Делвина вспотела рука и соскользнула с гранитного бортика. Взглядом он выцепил из толпы Фолэнта. Тот улыбался самыми краешками губ, точно предвкушая нечто интересное и приятное. Грэмис не ошибался, если речь шла о магии. Значит должно сработать.

Печать налилась силой разума, чувств и стихий.

— Второй… — Фрост не договорил.

Зрители ахнули и невольно в едином движении сделали шаг назад. Печать, заключавшая в себе магию трех Ковенантов, опасно менялась. Сине-голубые и огненные линии стихийников, золотистые узлы, надписи и фигуры эмпатов окрашивались оттенками чужой магии — амарантово-лиловая вязь набухала, точно кровь, в артериях тела печати. Брум видел, как ментальная схема вспыхнула силой креаторов, а после открылась для всех, даже непосвящённых в секреты умственного дара.

Фолэнт стоял, вытянув шею в сторону двери, его пальцы двигались, сплетая щиты. Зная маленький секрет печати, появлению которого сам поспособствовал накануне, он успел раньше остальных. Взгляд Делвина метался по площадке перед дверью. Невозможное подступило так близко, что у верховного толкователя перебилось дыхание. Время словно остановилось, ощущение его течения пропало для Брума и вероятно не для него одного. Следом хлёсткое мгновенье ударило плетью, расколов печать и жизнь многих людей на «до» и «после».

Поднялся нестройный гул, отражаясь от стен и пола.

— Назад! Ставь щиты! — голос Фроста Талеса накрыл многоголовую толпу, но непоправимо опоздал.

Из пространства как будто вытянули воздух, оглушив магов, замедлив сплетение чар и схем менталов. Те, что стояли ближе и пытались остановить волну, так и застыли полупрозрачными фигурами с поднятыми руками для создания заклинаний. Поначалу невидимая сила будто выбила всю плоть из ранее незримой ауры. Теперь они мерцали красивыми амарантовыми всполохами.

Рядом взвыли родные магов, кинулись к неподвижным телам, но были удержаны остальными, кто сумел сохранить хладнокровие. Толпа оттеснила часть людей назад. Несколько человек преодолели оцепенение и бросились на улицу. Одновременно с этим двери залы Иллюзий распахнулись, доламывая бесполезную расколотую печать, выплёскивая амарантовый импульс такой силы, что никто из менталов, эмпатов или сензитивов не смог бы его остановить. За доли секунды Фрост Талес разложил куб менталов, увеличив принимающую поверхность, и встал на пути потока. Кто-то из магов позади успел накрыть его охранным блоком.