— Чтоб не измучилось дитя, учил его всему шутя, не докучал моралью строгой, слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил, — цитирую Дине «Евгения Онегина», крепко держа ее за маленькую лапку на светофорах, когда нам надоедает Михайловский и мы идем в Летний сад.

Ей почему-то очень нравится Пушкин, и мне приходится вытаскивать из памяти все, что я знаю из него про нянь, воспитание и непослушных детей. Дина заливается счастливым хохотом, и я не могу не вспоминать ее настороженный взгляд в тот день, когда увидела ее в компании бомжей.

Она как будто забыла этот опыт. Если не считать того, что она по-прежнему говорит только «Лала» и «Папа». Но мы с психологом надеемся, что однажды все пройдет само собой, когда она почувствует себя в безопасности со мной.

Мы в очередной раз гуляем по Летнему саду, рассматривая аллегорические скульптуры, и я пересказываю Дине мифы, когда вдруг под статуей Сатурна, пожирающего своих детей, меня хватает за плечо высокий мужчина.

— Вы кто такая?! — жестко говорит он и ловит Дину за капюшон другой рукой. — Что вы делаете с этой девочкой?!

16. 15

Никогда в жизни я не ощущала такой чистейшей злости.
Все поле зрения застилает красная пелена, и я чувствую, как откуда-то изнутри рвется яростное рычание.
Я отталкиваю мужчину в сторону, вырывая у него капюшон Дины и задвигаю ее за спину. Отступаю назад, низко наклоняя голову и готовясь к сопротивлению вплоть до драки. Даже оглядываюсь по сторонам в поисках подходящего оружия, но ничего, кроме гибких ветвей кустов мне на глаза не попадается.

— Лала! — она дергает меня за куртку, показывая на мужика.
— Не бойся, маленькая… — бормочу я. — А вы кто такой вообще? — это я уже мужику.
— Я ее дядя! — говорит тот, указывая на Дину. — А вы, видимо, очередная подружка-алкоголичка ее матери?
— Я ее няня, — внимательно слежу за каждым его движением, готова в любую секунду вцепиться в глотку, если увижу, что он приближается к Дине. — Меня нанял Александр Владимирович. Вас же я вижу впервые, и меня никто не предупреждал ни о каких дядях! Так что быстро убрал свои грабли, пока я их тебе в зад не засунула!

Где-то внутри меня поколения питерской интеллигенции падают в обморок штабелями.
И только прабабка, пережившая войну, голод и Блокаду, одобрительно качает головой.
Нащупываю в кармане телефон и, стараясь не отрывать глаз от врага, нахожу номер своего работодателя.

— Александр… — с удовлетворением отмечаю, что мой голос не дрожит, напротив — в нем звенит сталь. — Тут какой-то человек называет себя дядей Дины и на этом основании…
— Фото его пришлите, пожалуйста, — прерывает меня Александр.

Демонстративно делаю фото напавшего на меня мужчины. Он больше не пытается хватать меня или Дину. Стоит, сложив руки на груди, и сверлит меня холодным взглядом. В том, как кривится его лицо, я улавливаю нечто знакомое. И через мгновение, это подтверждает и Александр:
— Да, это мой брат. Все в порядке.
— Хорош брат, — выдыхаю я. — Который не в курсе вашей жизни, но на людей бросается.
— Пожалуйста, Лара, не убивайте его, — раздается смешок в трубке. — Идите домой, я сейчас приеду.

Он отключается, а через несколько мгновений звонит телефон у моего противника. Пользуясь тем, что он отвлекся, я беру Дину за руку и потихоньку начинаю двигаться к выходу. Но он замечает, что мы уходим и, увы, следует за нами.
Идет позади, поэтому у меня даже повода на него наорать нет, хотя хочется. Слышно, что хмыкает в трубку, говорит «да!» и «понял!»
Потом прощается и нагоняет нас широкими шагами.