– Лёси? Ты… не помнишь?

– Совсем не помню. Мама, а почему тебя это удивляет? Ты же видишь, что Огонь изменил меня. Кажется, часть воспоминаний были выжжены.

– Не удивляет – пугает. Ты вчера отправилась в храм, чтобы молить Злой Огонь уничтожить твою помолвку.

– О?

Мама украдкой смахнула слезу. Я про себя только вздохнула. Увы, я не могу её успокоить прямо сейчас – ей придётся привыкнуть. Мама на секунду отвернулась. Когда она заговорила, голос её почти не дрожал:

– Тебя сватают Кизаму из старшей семьи Варн. Он относится к побочной ветви, но тем не менее близок к своему мейстару. Говорят, Кизам выполняет… нечистоплотные поручения, при этом он не рвётся к большой власти, а довольствуется своим положением. Именно поэтому мейстар Варн сделал Кизама одним из своих доверенных.

Во-первых, не факт, что он не рвётся. Может, выжидает подходящего случая. Во-вторых, генеалогию лесом, всё равно я вряд ли сходу разберусь в хитросплетениях чужих семейных уз. В-третьих, я пока не услышала ничего однозначно плохого, ничего, что заставило бы бежать в Страшную ночь в храм. «Нечистоплотные поручения» звучат слишком туманно, чтобы относиться к ним всерьёз.

– Сейчас у Кизама шесть супруг и восемь наперсниц.

М-м-м… Многоженец, однако.

– Как он с таким количеством справляется? – по опыту земных султанов на армию наложниц нужна армия евнухов.

Мама пожала плечами.

– И всё же, – вернулась я к интересующей меня теме. – Что с ним не так?

Если в этом мире многоженство обыденное явление, то с чего моей копии драпать, теряя тапки?

– По слухам, редко, какая наперсница задерживается в его доме дольше, чем на год. От наскучивших ему девушек Казим… избавляется.

А вот это уже серьёзно.

– Как избавляется? Мам!

Она беспомощно всхлипнула:

– По-разному. Чаще всего, говорят, продаёт в дома увеселений. Может отправить в монастырь. Если повезёт, то просто подарит, например, своему поверенному. Но может и убить.

Хм… При таком раскладе даже кастрация вряд ли поможет.

– Ладно, мам. Давай о поговорим о хорошем? Где наши деньги?

Мама моего энтузиазма не разделяла, наоборот, ещё больше нахмурилась, опустила голову:

– У нас не так много осталось, Лёси.

– На что мы их потратили?

Вид у мамы стал совсем жалкий.

– Мне приходилось благодарить слуг, чтобы нас не забывали. Готовят же на общей кухне…

Что?! Она покупала объедки по цене блюд элитных ресторанов?! Я, конечно, узнаю свою родную маму, в её стиле… Я до боли сжала кулаки, чтобы сдержаться. Ругаться бессмысленно. Во-первых, мама такая, какая есть, её не переделать. Во-вторых, сделанного не воротишь. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять эмоции под контроль, и я даже смогла улыбнуться:

– Мама, не волнуйся, я больше не позволю нас обирать. Я правильно поняла, что за ужин мы платили столько, сколько стоили бы продукты на несколько дней?

Она настороженно кивнула:

– Но, Лёси, где мы возьмём продукты?

Как минимум – на общей кухне. Интересно, насколько там серьёзные замки? Как плохо, что я ничего не знаю о взломе…

– А где мы их раньше брали?

Вопросу мама заметно удивилась, но послушно объяснила:

– Так кухарка же покупала…

Я потёрла виски.

– А куда она делась? – даже если умерла, разве нам не должны были прислать новую?

– Когда мейстар проявила участие в нашей судьбе, она не разрешила нам привести в резиденцию своих слуг.

Начинаю понимать…

Когда мне было шестнадцать, папа пропал без вести. Его фирма перешла маме, и меньше, чем за полгода бизнес отобрали партнёры. Они всего-то слегка надавили! Я пыталась возражать. К тому времени я уже больше года была вторым помощником и, уверена, справилась бы с управлением. Но я была несовершеннолетней, и ничего не смогла сделать. Мама продала фирму за гроши. До сих пор… Нет, я не виню маму, она никогда не была сильной. Но воспоминания по-прежнему ранят. И себе-то можно признаться, когда я запускала собственную веб-студию, я выбрала сферу, в которой мне не придётся сталкиваться с людьми вживую. Я до сих пор чувствую себя проигравшей. Чушь какая…