– Я правильно вас поняла, Деев, вы изъявили желание отбывать наказание возле своего дома? – отчего-то раздражаясь, спросила судья, полная крашеная блондинка. – Почему? Вы можете ответить?

– Могу, чего ж тут хитрого. – Деев пристально посмотрел на судью, пытаясь понять, как она к нему относится. – Потому что там работы много.

– Но и в других местах много работы… В нашем городе, слава богу, достаточно грязи, есть где повозиться.

– Ну, не посылайте, коли нельзя. Делов-то!

На следующий день Женька побрился, надел клетчатую рубашку, начистил туфли и отправился к начальнику жилищно-коммунального отдела. Он строго-настрого наказал себе быть сдержанным, ни в коем случае не повышать голоса.

Войдя, он снял кепку и остановился, терпеливо ожидая, пока начальник поговорит по телефону, положит трубку, поднимет на него усталые глаза.

– Слушаю.

– Я по поводу Замотиной…

– Знаю. Все знаю. Я с ней уже говорил. У тебя все?

– Мужику-то, соседу моему, пятнадцать суток дали… Нехорошо.

– Да уж хорошего мало, – согласился начальник. – А ты что хотел? Он же топор на человека поднял. Все правильно. Да, Замотина у нас работник старательный, но ошибки возможны. Ты вот никогда не ошибаешься? Ты кем работаешь?

– Водителем. Ну и что? Старика-то посадили. Эта Замотина ваша повыдергала все деревья! Какой же это порядок?!

Женька продолжал отрывисто выстреливать фразы, постепенно распаляясь, начальник задумчиво смотрел на него, и Женька под этим взглядом стихал, запал его ослабевал, и наконец он замолк на полуслове.

– Кем, ты сказал, работаешь?

– Водителем, – озадаченно проговорил Женька. – А что?

– Переходи к нам слесарем, а? У нас слесарей нет… Квартиру дадим… Переходи.

– Да вроде есть квартира-то, дали мне… В этом же доме.

– Тем более! Тебя как зовут-то?

– Женька… Евгений то есть.

– У вас в доме воду подключили?

– Нет. Обещали на неделе… А что?

– Не будет воды на неделе. И на следующей не будет. – Начальник с силой потер лицо ладонями. – Слесарей нет. Некому подключать.

– Долго ли подключить?

– Долго. Надо все краны проверить, исправить поломанные, заменить некоторые нужно… А то дадим воду и тут же полдома зальем. Вот как, брат Женька… Так что, пойдешь?

– Подумать надо.

– Зарплата невелика, меньше, наверно, твоей, но ты можешь еще по совместительству – перечить не будем, даже поможем… Как у тебя по этой части? – Начальник выразительно щелкнул себя по горлу, издав булькающий звук.

– Нормально, – ответил Женька. – В порядке, – поправился он, но ему показалось этого маловато, и он добавил: – Не пью я, можно сказать. Брюхо болит.

– О! – обрадовался начальник. – Тогда ты для нас просто находка! Ну, так что, по рукам?

– Подумать надо.

– Подумай, – поскучнев, ответил начальник. – Отчего ж не подумать… А с Замотиной я потолковал. Не будет больше деревья рубить. Что получилось – ей пятьдесят стукнуло, вот она и развила деятельность, чтоб благодарность заслужить. Нет у нее других радостей.

– И что же, вынесли ей благодарность?

– Вынесли, – кивнул начальник. – А как же! Надо же поощрять людей за добросовестный труд. Она ведь хотела как лучше, общественную активность проявила, не о себе думала…

– О себе! – успел вставить Женька.

– Если сам о себе не подумаешь, то кто же? – улыбнулся начальник. – Видишь, как гуманно мы к людям относимся, переходи к нам, а? А твой старик сам виноват… Будто вчера родился. Пора привыкнуть. А то ишь, нервный какой!

Деев под присмотром милиционера работал во дворе своего дома – начальник райотдела милиции усмотрел в этом дополнительный воспитательный фактор. Иногда кое-кто из новых жильцов выходил из дому, помогал Дееву. Тот от помощи не отказывался. С особой тщательностью он уничтожил следы зловредной деятельности Замотиной – выкорчевал остатки срубленных деревьев, свалил в траншею ветви, подровнял землю.