- Договорились, – кивнул Булат. В это время посланный в избу воин вернулся с ножнами и протянул их своему старшему. Булат вытащил огромный меч. Сталь сверкнула на солнце, ослепив Гуннара. Тот потянулся к своему клинку и извлек его на свет. Меч северянина оказался ничуть не меньше, с тонкой вязью, ползущей по лезвию, словно вьюнок по стене.

- Расступитесь! – закричал кто-то и мужчины начали расходиться в стороны, оставив Булата и Гуннара в самом центре образовавшегося круга. Обступили их так, что мне почти ничего не было видно.

Я закусила губу от обиды и принялась протискиваться вперед, намереваясь стать свидетельницей победы или поражения одного из противников. Успокаивало то, что бой будет длиться лишь до первой крови. Но разве знала я тогда, что не имелась ввиду простая царапина, а настоящая рана.

Протиснуться мне удалось. Северяне и люди Булата пропустили меня вперед. Кто-то глянул насмешливо, обозвав рыжей пигалицей, хотя я на это не обижалась. Мужчины и правда, возвышались надо мной, словно скалы. А затем я увидела, как в мою сторону, расталкивая дружинников, пробирается уже знакомый мне друг Гуннара и отчего-то стало не по себе от взгляда этого мужчины, который словно обвинял меня в том, что должно было произойти.

Я направилась было в сторону, намереваясь пролезть как можно дальше от этого странного северянина, но меня не пропустили. Воины сомкнули свои ряды и мне пришлось остаться на месте, хотя ощущения были лишены прежней свободы.

«Не бойся, - сказала я себе. - Что он тебе сделает, когда вокруг столько народа?» – но почему-то легче не стало и в безопасности я себя не почувствовала ни на йоту.

А бой между тем начался.

Оба мужчины вышли на середину образовавшегося круга из человеческих тел. Встали друг против друга с оружием в руках. Я постаралась сосредоточиться на том, что вот-вот должно было произойти, глядя на Булата и посылая ему мысленно всех богов в помощь, когда мужчины сошлись в поединке.

Раньше я видела драки. Но это были простые мужицкие потасовки, едва ли походившие на настоящий бой опытных воинов. Видела даже пару женских склок с выдиранием волос. Пару раз на моей памяти противники применяли оружие – ножи или вилы. И все это было некрасиво и неприятно. Бой же настоящих воинов вызвал дрожь по всему моему телу. Я почувствовала жар, поднимающийся в груди, и поняла, что в этом поединке есть своя, пусть и опасная, даже смертельная красота.

Мужчины двигались резко и одновременно плавно. Сошлись, ударившись, словно две стены. Мечи запели тонко и зло, плюясь искрами. Два взгляда перекрестились. Один - полный спокойствия, второй живой и горящий.

Я невольно приложила руку к груди, там, где сердце. Кто-то сбоку несильно толкнул меня, но я даже не повернулась посмотреть кто именно. Все мое внимание было сосредоточено на происходящем бое.

Гуннар был силен. Он чем-то напоминал мне медведя-шатуна, вышедшего зимой на охоту. Он часто наваливался на противника, пытаясь подавить его своим весом, опрокинуть и нанести долгожданный удар, который окончил бы сражение. Булат же словно играл с северянином. По сложению они были одинаковы, только в Гуннаре было чуть больше веса.

Мечи снова тонко запели, когда мужчины скрестили их. Я видела, как Гуннар сделал попытку отбросить Булата, но ему не удалось и тогда он плавно ушел в сторону, намереваясь рубанут с боку. Предугадав его маневр, соперник присел и перекатился в сторону: лезвие пронзило пустоту. Все это было проделано за короткое мгновение, и я не сдержала вскрика, который, впрочем, утонул в реве дружинников, поддерживающих каждый своего предводителя. На какой-то короткий миг мне показалось, что вот сейчас Гуннар достанет Булата, и мое сердце сжалось, но тут же отпустило, едва я поняла, что опасность миновала.