«Глупец, – сказал он сам себе, - решил поиграть в благородство?» – рыжеволосую танцовщицу он захотел так, как давно не хотел женщину. После смерти Лорри, Булат долго приходил в себя и мучительно восстанавливался, заставляя себя жить. Она так и не отпустила его полностью, являясь во снах с улыбкой голубых кристальных глаз, таких глубоких, как Северное море… А вот теперь образ поблек. Всего за одну ночь живая, словно сам огонь, юная девчонка прогнала северянку, затмив собой ее белокожее лицо. Булат злился на себя. Злился на то, что по какой-то причине не смог отдать девчонку Гуннару и сам не воспользовался тем, что давалось в руки. Он хотел ее до боли, но отпустил. И даже более того, прогнал сам прочь от себя.

- Наверное, я старею, - и на губы легла грустная усмешка.

Девчонке едва под двадцать…ему уже за тридцать… В его возрасте добрая половина воинов уже имеет семью и детей. Он же один. Как перст. Вся его семья – старый дед и память о женщине, которой давно нет на этом свете.

Булат тяжело вздохнул и закрыл глаза.

«Разве можно полюбить снова, когда уже отчаялся обрести покой?» – спросил он у Богов, что собирали звезды над его головой.

Боги не ответили. Как не ответили и тогда, когда он спрашивал у них, зачем они отняли у него Лорри.

«Сегодня я уеду, - подумал он, - но сперва следует позаботиться о том, чтобы Верея и ее старик выбрались из города, и я могу это устроить».

Вряд ли Гуннар обезумел до такой степени, что захочет нарушить договор, который они заключили. Не станет он поступать так опрометчиво, ведь дураком Булату не показался. Вполне разумный мужчина, хотя и северянин.

Прятаться Булат не привык. Если надо, мечом разрешит спор с Гуннаром, но девчонку в обиду не даст.

Было в ней что-то особенное. Что-то, помимо удивительной красоты, что затронуло нечто глубоко внутри. Наверное, если бы он и мог полюбить, то только такую, быстроглазую, живую, подобную пламени.

… Птицы запели еще громче. Солнце выглянуло на востоке, швырнув щедро света по всей земле, а Булат продолжал лежать на сене, заложив руки за голову.

«Пусть выспятся хорошенько, - подумал он про Нечая и его воспитанницу. - Время еще есть».

*********

Дьярви уходил не прощаясь. Окинул прощальным взглядом заснеженную долину, столько долгих лет служившую ему домом, и бросил взгляд через плечо, туда, где сидел кряжистый мужчина с лукавой улыбкой больших круглых глаз.

- Готов? – спросил его Хрёдерик и чуть нахохлился, скорее по привычке, чем в насмешку, но Дьярви воспринял это именно так, а не иначе.

- Готов! – подтвердил он и начал обращение.

В отличие от своей матери, Брунхильды, Дьярви превращался быстрее. Он во всем превосходил ее, кроме волшбы. Тут белая волчица была впереди всех из стаи. Самая умелая и самая сильная, она обладала магией воды и ветра. Снега подчинялись ей и находились в ее власти. Дьярви же эту силу начал постигать не так давно.

Ему больше по нраву были драки с самцами из стаи, демонстрация силы перед молодыми самками, которые смотрели на своего будущего вождя и предводителя ласково и маняще. Но Дьярви еще рано было выбирать себе пару, да и он сам не торопился связать свою жизнь с одной единственной, ведь у волков это раз и навсегда! Стоило быть более избирательным. О любви Дьярви пока не думал. Он еще не знал ее.

Хрёдерик подошел к огромному волку и с ухмылкой водрузил ему на спину огромный тюк. Завязал под лохматым животом ремни, одобрительно хохотнул, получив за это раздраженный взгляд оборотня, а затем отступил назад и, подпрыгнув вверх, с силой ударился всем телом о ледяной пол. Мгновение и в небо взвилась огромная сова. Она что-то проухала с высоты и полетела за молодым волков, начавшим свой бег.