Конечно, у неё умер любимый папа. Так неожиданно. Но прошло десять лет!
Мама устроила дочку на хорошую работу. Только выпустившихся специалистов даже после престижного института не расхватывали, как горячие пирожки. Алисе в выходные приходилось подрабатывать продавщицей этих самых пирожков. А то зарплата начинающего юриста не позволяла сводить концы с концами. Но даже при этом подруга не унывала и говорила, что это временно, вот только наработает опыт.
А Тамара не была уверена в том, что время что-то изменит. Уже прошло больше года работы в банке, а мечты девушки наталкивались на плотную стену, созданную теми, кто ничего не хотел менять.
Глава четвёртая
Тамара вернулась домой с недовольством, приправленным тоской.
– Привет, дорогая! – раздался голос мамы.
«Не проскочить», – обмякла девушка.
Она открывала дверь тихо-тихо, бесшумно закрыла в надежде, что мама смотрит телевизор и не заметит приход дочки. Не хотелось говорить, слушать поучения или вести разговоры о домашних делах. Хотелось зарыться в одеяло и исчезнуть.
– Привет, мама! – ответила Тамара бодрым голосом.
В коридор вышла женщина лет пятидесяти. Осанка и фигура говорили о том, что она следила за собой и заботилась о внешности. Красивая укладка, лёгкий макияж. И это всё несмотря на то, что Анна Владимировна уже как часа три была дома.
– Дорогая, ты задержалась…
– С Лиской гуляли, – поморщилась Тамара. Для мамы она так и осталась маленькой девочкой, за каждым шагом которой нужно следить и спасать от неразумных действий. – Я же позвонила, – в Тамарином голосе звучали ноты безысходности.
Но Анна Владимировна не заметила:
– Дорогая, скоро десять. А тебе завтра на работу. Наверняка ели на ходу, а дома ждал горячий ужин. Я приготовила рагу.
«Хоть бы занялась чем-нибудь. А то нашла любимое дело – за дочкой следить» – Тамарины мысли сквозили злобой. Но она изо всех сил старалась сохранить лицо и не обидеть маму – себе дороже доводить дело до скандала. Сколько их было в жизни?! В результате виноватой оказывалась она. Мама мастерски делала вид жертвы, начиная многочисленные операции по спасению дочери от чёрной неблагодарности ей же – ведь она отдала всё своей деточке и ничего не дождалась в ответ.
– Ты права, мама, – выдавила Тамара. – Я устала. Помоюсь и спать.
Анна Владимировна с укором посмотрела на дочь:
– Даже есть не будешь?
– Нет, мам.
Женщина заводилась. За несколько часов ожидания дочери она себя накрутила. В голосе почувствовались слёзы:
– Я так старалась. Выбрала сложное блюдо, чтобы порадовать тебя. Я уже готовила, когда ты позвонила. Могла бы с утра предупредить!
– С утра я не знала, – отмахнулась Тамара, всё ещё надеясь проскочить в ванную. Сапоги и пальто уже заняли положенные места. Теперь разобрать сумку и взять халат.
– Значит, ты сорвалась по первому зову Алисы! И даже не возникло мысли обо мне?! Что я жду тебя?! – всхлипы становились громче.
– Мам, не начинай! – Тамара выгружала плошки, оставшиеся после обеда на работе, в раковину. Мама не позволяла шастать по столовым, поэтому всегда вручала дочери домашний обед.
– Я начинаю?! Я просто сидела дома и ждала тебя!
– Я не маленькая и не просила.
– Конечно, не просила. Ты не понимаешь, как это – ждать своего ребёнка и думать, что что-то могло случиться.
– Если ты волновалась, то позвонила бы. Телефон всегда при мне, – осталась последняя цель: комната и халат.
Мама шла по пятам:
– Это дети должны звонить родителям.
– Я позвонила, – халат оказался в руках.
«Теперь в ванную».
– Всё, мама, я мыться и спать.
Дверь хлопнула перед носом Анны Владимировны. Она ещё раз всхлипнула, а потом пробормотала: