— На сколько мне известно, было вынесено предположение о том, что я могла совершить повторное покушение на принца. Не далее, как пять минут назад, опять таки, при свидетелях, мы выяснили – покинуть академию я не могла, а значит на жизнь принца покушался кто-то другой. Вопрос лишь в том, кто?

С каждым произнесенным словом пламенной речи, глаза верховного наливались кровью, светлые брови нахмурились, сойдясь на переносице. Его рука нервно сжала круглый набалдашник, побелев от напряжения.

— Ты! — гневно выплюнул он, указав в мою сторону концом трости. — Маленькая паршивка, будешь ещё учить меня, как нужно следовать законам?!

Что-то они все нервные здесь какие-то, честное слово, пропили бы травки успокаивающие. В голове, словно насмехаясь, так некстати всплыл необходимый рецепт настоя на пустырнике.

И только я хотела ответить вспылившему мужчине, как меня за талию обхватили руки Арона, крепко прижав к груди. Ректор призрачно, почти незаметно отсвечивал рядом, стараясь больше в диалог не встревать. Дернулась, пытаясь вырваться, но ищейка держал слишком сильно.

— Не стоит, — шёпот, опаливший жаром. — Сделаешь только хуже.

Интересно, его слова относятся к моим слабым трепыханиям или же к моей попытке отстоять себя? Впрочем, вырываться из захвата всё же прекратила, практически повиснув на его руках.

Меж тем, верховный распалялся все больше, его ноздри гневно раздувались, на скулах заходили желваки. Ударив тростью о пол ещё раз, он выкрикнул с невероятной силой, от которой затряслись стёкла в окнах:

— Я здесь закон!

Да что ж за мужчины в этом мире, все время пытаются самоутвердиться, доказать что-то. Фыркнув, сдула упавшую на лицо прядь.

— А я думала король, — осторожно, стараясь не привлекать внимания разозлённого мужчины, шепнула так, чтобы услышал один Арон.

Ищейка мотнул головой.

— Всего лишь номинально, фактически же…

Мы оба перевели взгляд на тяжело дышащего верховного: к красным глазам добавилось побагровевшее от напряжения и злости лицо. Казалось, через несколько мгновений из его ушей повалит пар.

Неутешительный вывод напрашивался сам собой.

— Фактически правит Верховный Луций, любопытно…

Мысль, вспышкой озарившая меня, показалась безумной.

Что, если он захотел избавиться от наследника престола? Ведь управлять уже подвластной тебе марионеткой куда проще, чем попытаться подчинить юного принца. Но причём тогда здесь Елизара? Неужели она узнала о планах верховного, хотела всем рассказать, а её поймали и теперь пытаются всячески вывести из «игры»?

Нет, кажется, не сходится. Ведь проще было бы отравить фаворитку его высочества Хэрана и дело с концом. Её же активно пытаются обвинить в покушениях на принца, чтобы публично (или не очень) казнить.

Ерунда какая-то…

Руки, покоящиеся на моих плечах, чуть сжались, возвращая в реальность. Арон по-прежнему прижимал меня к себе, чтобы я не наделала глупостей. Ну, или что бы не сбежала, наверное, не стоило все это время поглядывать в сторону выхода из допросной. Ой, то есть кабинета ректора, конечно же!

Тем временем, верховный Луций, кажется, успокоился. Его лицо более не было похожим на перезрелый помидор, готовое лопнуть от напряжения в любой момент. Он окинул меня внимательным взглядом, отчего-то вздохнул и произнёс:

— Так почему мы должны вам поверить и оставить на поиск доказательств двадцать… сколько там дней?

— Двадцать семь, светлейший, — тут же подсказал господин Фокен, материализовавшись рядом с мужчиной, от чьего решения зависела моя жизнь.

— Кхм, да. Что должно помешать казнить вас прямо сейчас? — он чуть склонил голову набок, отчего белёсые пряди упали на его лицо.