– Она скорбит, – после паузы ответил тот. – У нее умер муж.

– Сочувствую. И куда вы теперь держите путь?

– На северо-восток. Там, за Мертвым морем, можно укрыться от преследования римлян.

– Но вам предстоит пересечь пустыню. Не страшно?

– Страшнее вернуться в Иерусалим. Нас, вероятно, уже ищут.

– А нас вот как раз и нет, – развел руками Кевин.

– Ты говорил о каких-то турках…

– Да, говорил. Они сейчас находятся в Иерусалиме, и Египетский экспедиционный корпус под командованием Эдмунда Алленби готовится штурмом взять этот город.

– Я ничего не понимаю из твоих слов, незнакомец, – сказал иудей. – Прости меня.

– Это и не мудрено. Мы с вами – люди из разных времен. Между нами – почти девятнадцать веков человеческой истории. Каким-то чудесным образом мы встретились тут – на перекрестке двух миров. Если вам это непонятно, то для нас, людей двадцатого столетия, такие казусы становятся все более объяснимыми.

– Нет, это невозможно, – сказал иудей. – Миров не может быть два или несколько, мир один! Он общий для всех! Он создан Всевышним для испытаний своих подданных.

– Это точно! Только испытания переходят из одного века в другой. И этот процесс, похоже, бесконечен.

– Мы не можем судить об этом, нам дано только верить и подчиняться…

– Но слепая вера, по сути, превращается в фанатизм, не так ли? А это не есть благо.

– Почему слепая? У нас было немало доказательств Его присутствия, особенно, недавно…

– Да, я понимаю…

– Так мы можем идти? – спросил иудей после паузы. – Вы не задержите нас?

– Конечно, не задержим, – ответил Кевин. – Только теперь становится непонятно: куда же идти нам?

– Поверь, незнакомец, я даже не знаю, чем вам помочь, – сказал путник.

– У нас говорят: путь указывает сердце, – вдруг тихим голосом произнесла женщина.

– Наверное, это справедливо, – согласился Кевин.

Его глаза встретились с глазами молодой вдовы, в которых тихо плескалась вселенская грусть. Так показалось историку.

Тем временем солнце уже вскарабкалось довольно высоко. В небе – сказочно голубом и чистом – не висело ни одного облачка. Незнакомцы спустились к подножию холма и теперь все четверо стояли возле биплана. Мужчина давно спрятал в ножны кинжал и с любопытством разглядывал странную конструкцию, представшую перед ним. Его спутница одной рукой держала узду, а другой гладила мула по голове.

– Прости, незнакомец, – сказал иудей, вновь обращаясь к Кевину, – прежде чем мы расстанемся, хотелось бы узнать, что это перед нами. Такого диковинного сооружения не придумали даже римские полководцы…

И он указал рукой в сторону самолета.

– Боюсь, что вы не поймете, – улыбнулся Кевин. Он повернулся к Оливеру: – Как им объяснить, что такое самолет?

– Не знаю. Скажи, что это такая птица, которая способна нести на своих плечах людей.

Кевин повторил слова пилота на арамейском.

Путники снова переглянулись, причем, женщина даже улыбнулась чудны́м словам незнакомца.

– А вы можете показать, как она летает? – спросила она.

– Если бы! – воскликнул штурман. – Сейчас она поломалась. Именно поэтому мы и сели в этой пустынной местности.

– Поломалась?

– Другими словами, она нездорова, – поправился Кевин.

– А как ее вылечить? – спросила женщина. – Может быть, мы с дядей сможем помочь?

– Это вряд ли! – воскликнул Кевин. – Как вам объяснить? Наша птица должна выпить немного масла.

– Масла? – переспросила женщина. – У нас есть масло. Ваша птица пьет масло из оливы?

– Командир! У них есть оливковое масло! – воскликнул Кевин. – Подойдет?

– В паспорте к мотору ничего об этом не сказано, – пожимая плечами, ответил пилот. – Но мы попробуем! Пусть дадут, если им не жалко. Очень надеюсь, что масла окажется достаточно для того, чтобы заработал мотор и чтобы мы могли взлететь.