– Кто-кто дал?

– Ну говорю ж – моя баба!

Выражение «моя баба» Валентин произнес с гордостью, чтобы видели – он не какой-нибудь там никому не нужный шаромыжник, а человек солидный, авторитетный… вот даже баба у него есть!

– Понимаю, что баба, – прищурился участковый. – Кто такая? Проживает где?

– Дак это… Танюха! А живет на Нагорной…

– Танюха с Нагорной? – Дорожкин едва сдержал смех. – Щекалова Татьяна, значит, нынче твоя женщина? Ну-у… шерочка с машерочкой… друг друга нашли! А у нее червонец откуда?

– А я почем знаю, начальник? – пожал плечами Карасев и сплюнул через выбитый зуб.

Татьяна Максимовна Щекалова, в просторечье – Танька Щекалиха, разбитная особа лет под тридцать, состояла на учете у Дорожкина уже лет семь как лицо, ведущее антиобщественный образ жизни и склонное к мелким кражам. Проживала Танюха в покосившейся избе на самой окраине городка, на улице Нагорной, сразу за старой церковью, где всегда ошивалась местная шваль типа Ваньки Кущака с дружками. Игорь давно собирался упечь ее за тунеядство, тем более что условный срок у нее уже был… Однако, судя по всему, Щекалиха образумилась и последние годы вела себя смирно, по крайней мере, соседи на нее не жаловались. Разве вот недавний случай с постельным бельем…

Ну что же… сию особу можно и навестить, тем более давненько что-то она не проверялась по месту жительства…

– Татьяна вроде в больнице работает, уборщицей…

– Не, начальник! Уволилась с месяц назад, теперь на «елочках».

Понятие «на елочках» означало работать в пригородном лесхозе по восстановлению лесного фонда. Работа была временная, сезонная… однако, если не лениться, можно было получить неплохие деньги. Да и брали туда всех, даже школьников…

– А в уборщицы-то она всегда сможет. – Валентин с тоской оглянулся на заросли.

– А дома Татьяна когда будет?

– Так она и сейчас дома. Приболела – на работу с утра не пошла.

Знакомая изба на Нагорной выглядела неожиданно нарядно. Ситцевые занавески, цветочки на подоконнике, небольшой огородик и даже цветочная клумба! Рядом с клумбой, на старой раскладушке, лежала молодая женщина в черных трусах и белом лифчике – загорала. Этакая вполне себе стройная блондинка… Ну да, красивая, в общем, баба – если б не пила бы еще…

– Здравствуй, Таня, – отворив калитку, громко поздоровался участковый. – Загораем?

– Хо! Участковый! – приподнявшись на локте, Щекалиха распахнула глаза. – То-то я и слышу – мотоцикл грохотал… По мою душу? Начет того белья?

– Так с бельем-то мы вроде уладили… Ты чего на работу не пошла?

– Так, Игорь Яковлевич, не захотела, – потянувшись, честно призналась женщина. – Да в лесхозе и не обязательно каждый день. Работа-то сдельная…

Участковый хмыкнул:

– Вот уж да – хочу пойду, хочу – нет. Слышал, ты с Валентином Карасевым живешь?

– Это он у меня живет, – презрительно прищурилась Татьяна. – Иногда! Надоест – выгоню к черту. Сам знаешь – у меня не заржавеет.

– Да уж… Умеешь ты дружков себе подбирать. А вообще, выглядишь неплохо!

– Спасибо, Игорь Яковлевич!

Женщина неожиданно зарделась, видать, похвала участкового была ей приятна. И в самом деле, к большому удивлению Дорожкина, Татьяна выглядела на все сто… ну, если сравнить, скажем, с прошлым годом. Лицо не осунувшееся, без морщинок и без бланша под глазом… приятное такое личико…

– Смотрю, журнальчик, – наклонившись, участковый поднял валявшийся рядом с раскладушкой иллюстрированный журнал, прочитал написанное на латинице название. – «Одивани»… Мода, что ли?

– Мода, – повела загорелым плечом Танюха. – Между прочим – заграничный! По выкройкам платье себе пошью, модное! А что я, не женщина, что ли?