«Ну и женщина… Проклятье, нельзя отвлекаться! Сейчас нужно думать совсем о другом».

– Я хочу выяснить, по какой причине Немила проявляет интерес к тем убийствам. Где твоя сестра?

– Вероятно, на пристани: разглагольствует перед матросами.

– В смысле?

– Ну, они оскорбляют своим поведением здоровый образ жизни. А Немила намерена своими речами это изменить…

– Погоди… это не она ли каждую неделю отправляет петиции королю?

– Она самая. Моя сестра с радостью превратила бы Скорбный Минор в оплот благочестия и морали. Естественно, любые прегрешения карались бы смертью. Это ржаволист с добавлением мяты, не хочешь попробовать, солдат?

– Нет. – «Не сейчас. Может, позже… Да, позже». – Нет, я сказал!

Милена широко раскрыла голубые глаза:

– А разве я настаиваю?

– Извини. Нет, конечно же, не настаиваешь.

– Моя сестра, вероятно, посещает места убийств в поисках новообращенных. Как ты и сам, возможно, догадываешься, Немила кормится чужим страхом.

– Тогда почему она терпит тебя? И даже продает на рынке твоих кукол?

Милена рассмеялась:

– Ты-то уж точно должен знать, солдат, что королевские пики редко остаются без украшений. Скорбный Минор плодит преступников быстрее, чем крыс, быстрее даже, чем король успевает их вешать.

Гульд бросил взгляд на висевшую рядом с ним куклу.

«Так это, значит, вовсе не свиная кожа…»

Милена в очередной раз затянулась и продолжила:

– Это кожа преступников. Как считает моя сестра – восхитительная ирония.

Сержант в ужасе уставился на молодую женщину, ощутив внезапный приступ тошноты.

Она одарила Гульда широкой белозубой улыбкой, которая, казалось, прожгла его насквозь.

– Большинство моих клиентов – родственники преступников. Им хочется иметь память о мертвых. Кто способен постичь тайны человеческого разума?

– Возможно, я еще вернусь, – пробормотал Гульд, выходя.

– Кто бы мог подумать? – рассмеялась она. – Тогда до встречи, солдат.

Пошатываясь, он вышел в переулок, пытаясь привести в порядок мысли. Из темноты справа от него вдруг послышался скрипучий голос:

– Берегись моей сестры, парень!

Гульд развернулся кругом.

Позади двух свисающих кукол мрачно ухмылялось сморщенное лицо Немилы. Во рту ее осталось лишь несколько зубов, стертых почти до основания.

– Она тебя погубит! – проскрежетала старуха. – Увлечет в бездну разврата! Искусительница! Знаток многих тайных притонов Минора, где процветают пороки и разврат! Ты не поверишь, насколько далеко простираются ее деловые интересы!

Гульд сузил глаза:

– Притоны, говоришь? Скажи мне, Немила, может, ей также известно, кто часто посещает подобные злачные места?

– Моя зловещая сестренка знает все! Кроме того, как позаботиться о себе самой! Ее уже преследует по пятам болезнь, пока незримая, но столь же неизбежная, как и сам Худ! Вскоре увидишь! Совсем скоро, если она не изменит свой образ жизни!

Сержант бросил взгляд вдоль переулка.

«Какой смысл тянуть? Никакого! Нужно допросить Милену. С пристрастием и во всех подробностях. Это может занять многие часы, но ничего не поделаешь».

– Не поддавайся ей, парень! – прошипела Немила.

Могильник под названием Бугор был самым большим и единственным поросшим травой в Скорбном Миноре. Бугор множество раз перекопали вдоль и поперек, однако его уникальная особенность состояла в том, что внутри он был абсолютно пуст. Бесчисленные грабители и антиквары находили лишь булыжники, гравий и глиняные черепки.

Гульд отыскал двух выдающихся городских крысоловов на вершине Бугра, где они развели небольшой костер, на котором жарили освежеванных крыс. Рядом, возле глиняного горшка с запечатанной крышкой, ждала пыльная бутылка отменного вина.