В ресторане людей было не очень много. Тура обратил внимание на группу молодежи в центре. Это была все та же компания, что приезжала к браконьерам за рыбой, а потом заправлялась бензином за счет автобуса-катафалка. Ее душой был высокий громила, сын Баларгимова Мириш. Когда Тура появился, компания сразу обратила на него внимание.

Анна Мурадова сидела одна за боковым столиком. Саматов подошел к ней:

– Разрешите? Мой секретарь – Гезель – заочно меня уже познакомила с вами…

– Вы всегда знакомитесь заочно?

Тура пожал плечами:

– Это как придется.

– Садитесь, – милостиво разрешила она. – Должна признаться, что я тоже заочно знакома с вами. Вы ведь Тура Саматов, новый начальник водной милиции…

Тура сел.

– Мы действительно сможем здесь поужинать? Я с утра ничего не ел.

Она пожала плечами:

– Если честно сказать, я всегда боюсь этих душегубов с поварешками. Однако приходится рисковать.

На эстраде появились оркестранты. Зазвучала залихватская песня – из тех, что были когда-то популярны в Одессе. С откровенными двусмыслицами.

– Оц-тоц-перевертоц бабушка здорова…

У столика тотчас возник опухший толстый официант. Он спросил:

– Что будете есть?

– А вы нам дайте меню, – попросил Саматов.

– А зачем вам меню? У нас все равно есть только шашлык «Дружба».

– Тогда чего же вы спрашиваете?

– Так полагается. Шашлык «Дружба» будете?

– Будем, – обреченно согласился Тура. – Дайте нам четыре шашлыка «Дружба». Кстати, а почему «Дружба»?

Официант развел короткопалые ручки и показал на пальцах:

– Два кусочка свинины, два кусочка баранины, два кусочка говядины – дружба.

Анна засмеялась.

– Коньяка и минеральной воды! – крикнул Саматов ему вслед.

– О-о, – заметила Анна. – Вы начинаете весьма круто…

– Да нет! Месяц назад я еще не мог и подумать о том, что смогу сидеть в ресторане и вот так просто заказать коньяка и минеральной воды.

– Не забудьте про шашлык «Дружба»!

– И шашлык «Дружба» тоже!

Официант принес в графинчике коньяк, рюмки.

– Минеральной нет…

Тура разлил коньяк:

– За знакомство!

Тура выпил. Анна пригубила из рюмки. Тура достал сигарету, с наслаждением глубоко затянулся.

Музыканты на эстраде лихо исполняли свою непристойную песню. Несколько девиц приплясывали на авансцене.

Внутренним взором Тура вдруг увидел прогулочный дворик на крыше тюрьмы, небо в решетку и себя вместе с другими зеками.

Анна прервала его воспоминания:

– Как вам наши места?

– Трудно сказать… – Тура вернулся к действительности. – Давайте поговорим о вас. Вас зовут…

– Анна, – ответила она, коротко взглянув на него. У нее оказались ярко-синие глаза.

– «Благодать»…

– Что? – удивилась она.

– Я слышал, на каком-то языке «Анна» значит «благодать». «Благословение»…

Она усмехнулась.

– По-арамейски. – Она сделала паузу. – Это я для матери была «благодать». А для отца я была «святой день – пятница». На его языке «Анна» значит «пятница»…

– Это уже близко. Будем считать, что вы – благословение, данное в пятницу. Кстати, сегодня пятница. Вы учились в Москве?

– Не угадали. Я окончила медицинский институт почти рядом с вами. В Ташкенте.

– Чего так далеко уехали и вернулись?

Она улыбнулась одними глазами:

– Да были разные события и обстоятельства… А кроме того, у нас везде люди живут одинаково!

– Вы, как я понимаю, местная?

Анна кивнула:

– Да. Могу смело писать в анкете: родилась и умерла здесь… – Она махнула рукой. – Как сейчас принято говорить, я женщина с неустроенной личной жизнью…

Тура засмеялся:

– Ой-ой-ой! Что это вы так трагически?

– А-а! Женщина, которая до двадцати семи лет не успела это сделать, не живет, а зарабатывает себе пенсию…