Послышались звуки того же модного шлягера.

– Уберите звук! – сказал Тура.

– А зачем? Мне нравится. – Вахидов прибавил звук.

– Выйдите из машины!

Вахидов улыбался.

Ни слова не говоря, Саматов рванул снабженца из машины и его же спиной закрыл за ним дверцу.

– Я сам. Сейчас… – Вахидов струсил. Нагнулся, выключил магнитофон.

– Откройте багажник!

– Пожалуйста, смотрите!

– Нет, я уж попрошу тебя самого все показать… – Саматов незаметно для себя перешел на ты.

– Санкция прокурора у вас есть?

– В срочных случаях обходятся без санкции…

– Не открою. Ломайте.

Тура усмехнулся, с силой стукнул кулаком по багажнику.

Замок сработал. Крышка раскрыла нехитрую вахидовскую тайну. В багажнике лежало несколько осетровых. Нежная белая рыба, которую называют красной.

– Откуда это у вас?

– Пожалуйста! – Он снова полез в машину. – Вот накладная…

– У вас накладная без даты!

– Эта рыба была изъята у браконьеров, ее реализовали через столовую… Народ надо кормить! На то мы и организация, ведающая рабочим снабжением. – Вахидов включил зажигание. – Обидно! Проверяете как жулика! А моя фотография, между прочим, на городской Доске почета! Я – коммунист!

– Везите рыбу на Морской вокзал, в ресторан. Лейтенант Орезов приедет туда и организует сдачу…

– Хорошо… – Вахидов пожал плечами, полез в кабину.

– Ну и дела! – заметил Хаджинур, когда Вахидов отъехал. – Теперь пойдут разговоры…

– Кто такой Кудреватых, на которого он сослался?

– Это крупная фигура… – Они вернулись в машину. – Герой Соцтруда, депутат Верховного Совета. Директор Сажевого комбината… Он, конечно, вступится за своего снабженца… – Монолог старшего опера растянулся на несколько километров. – Дело не в этом. Случай с этим Вахидовым поставил вас на какую-то позицию… Понимаете? Теперь все его враги – ваши друзья, а друзья Кудреватых, даже если они вас не знают, – ваши враги…

Когда они вернулись в город, последние дневные лучи падали на крыши домов. Было тепло и сухо.

Милицейская машина проскочила знакомый уже призыв краской на стене с требованием расстрела браконьеру и убийце и въехала в центр.

Следы древней приморской культуры лежали на каменных двухэтажных зданиях.

Между домами тянулись кирпичные связки – назвать их заборами было неудобно – по силуэту что-то вроде римских акведуков, только без желоба вверху и значительно уменьшенные. Отверстия в них закрывали виноградные лозы.

– Вас к дому? – спросил Орезов у Туры.

– Да нет, пожалуй. Где сейчас можно поужинать?

– Только в ресторане.

– Давай.

Хаджинур заложил вираж по площади.

Недалеко от Морского вокзала Орезов затормозил:

– Потом позвоните дежурному, он пришлет машину.

– Разберемся!

Хаджинур уехал, а Тура прошел к Морвокзалу и вдруг почувствовал, что за ним следят. Он быстро свернул за угол, в переулок, и резко остановился. На улице никого не было. Тем не менее Тура услышал шаги. Красно-рыжий человек в зеленой робе едва не налетел на него и резко замер, зато женщина в черном не рассчитала и буквально врезалась в него.

Тура узнал ее. Днем она тоже была вместе с Пуховым.

Они странно смотрели на него, словно хотели подойти и не решались.

Тура повернул к ресторану. У самого здания он снова увидел их. Красно-рыжий в брезентовой робе и женщина обошли его и теперь шли ему навстречу.

На мгновение Type показалось, что Рыжий остановил на нем свои светлые голубые глаза и даже готов что-то сказать или подойти.

Но сзади на улице послышались голоса:

– Эй, Серега! Пухов!..

Люди перетаскивали что-то тяжелое.

– Осторожно хватай! Разобьешь!

– Пухов!

– Иду! – выдохнул Рыжий, как-то странно взглянув на Саматова.