Он терпеливо ждал, но в конце концов не выдержал:

– Вы мне верите?

– Я повидала множество лжецов. Вы на них не похожи.

Точечные прожектора, в свете которых сверкал автомобиль, не разгоняли сумрак салона. И хотя лицо Линды находилось в тени, глаза поймали свет и блеснули.

– Вы, похоже, не удивлены тем, что я вам рассказал.

– Не удивлена.

– Значит… тогда вы знаете, кто он, человек, который хочет вашей смерти.

– Понятия не имею.

– Бывший муж? Бойфренд?

– Я не была замужем. Бойфренда сейчас нет, и раньше я никогда не встречалась с психами.

– Какие-то трения на работе?

– Я работаю дома.

– А чем вы занимаетесь?

– В последнее время я часто задаю себе этот вопрос, – ответила она. – И как выглядел тот парень, что оставил вам деньги?

Тим подробно его описал, но Линда лишь покачала головой.

– У него собака по кличке Ларри. Однажды он вместе с собакой прыгнул с парашютом. У него был брат, которого звали Ларри. Этот брат умер в шестнадцать лет.

– Человек, который может назвать собаку именем умершего брата… я бы знала, кто он, даже если бы он не рассказал мне ни про одного Ларри, ни про второго.

Такого развития событий Тим не предполагал.

– Но парашютист не может быть незнакомцем.

– Почему?

– Потому что хочет, чтобы вас убили.

– Людей постоянно убивают незнакомцы.

– Но никто не нанимает киллера, чтобы убить совершенно незнакомого человека. – Тим достал из нагрудного кармана рубашки сложенную фотографию. – Где он это взял?

– Это фотография с моего водительского удостоверения.

– Значит, у него есть доступ к архивам департамента транспортных средств.

Женщина вернула фотографию. Тим положил ее в карман до того, как сообразил, что принадлежит она скорее Линде, чем ему.

– Вы не знаете никого, кто мог заказать вас… и при этом вы не удивлены.

– Есть люди, которые хотят смерти всех и каждого. Если перестаешь удивляться этому, то тебя очень трудно удивить чем-то другим.

Пристальный взгляд ее зеленых глаз, казалось, просматривал все его мысли, ничего не оставляя без внимания, но при этом от этого взгляда не веяло холодом. Скорее, наоборот, взгляд этот согревал, располагал к себе.

– Мне любопытна ваша реакция на случившееся.

В ее словах ему послышалось неодобрение, даже подозрительность.

– Я и представить себе не могу другую реакцию.

– Вы могли бы взять десять тысяч себе.

– Потом кто-нибудь пришел бы за ними.

– Может, и нет. Хотя… наверняка бы пришел. Вы могли отдать фотографию киллеру вместе с деньгами, отойти в сторону, не мешать естественному ходу событий.

– А потом… что мне оставалось потом?

– Пойти пообедать. В кино. Домой, чтобы лечь спать.

– Именно так вы бы и поступили? – спросил он.

– Я себя не интересую. Меня интересуете вы.

– Я не из тех, кто вызывает интерес.

– Вы действительно стараетесь держаться так, словно никому не интересны. Но вы что-то скрываете, и вот это как раз и интересно.

– Я рассказал вам все.

– О случившемся в таверне. А… насчет себя?

Зеркало заднего обзора чуть развернули в его сторону. Он избегал своих глаз, предпочитал смотреть на нее. Теперь глянул на свое отражение и тут же опустил глаза на керамического попугая, которого душила его правая рука.

– У меня остыл кофе.

– У меня тоже. Когда киллер покинул таверну, вы могли позвонить в полицию.

– Не мог. Поскольку понял, что он – коп.

– Таверна находится в Хантингтон-Бич. Я живу в Лагуна-Бич. Он – коп совсем с другого участка.

– Я не знаю, где он служит. Ездит на седане без знаков отличия. Он может быть и здешним копом, из Лагуна-Бич.

– Может. И что теперь, Тим?

Он хотел посмотреть на нее и боялся этого. Как и почему такое произошло, Тим не знал, но за несколько минут их общения на ней сфокусировались все его устремления и страхи. Ничего такого раньше он не испытывал, и хотя тысячи песен и фильмов убеждали его, что это любовь, он знал, что речь о другом. Во-первых, он был не из тех, кто влюбляется с первого взгляда. Во-вторых, будь это любовь, он бы не ощущал жуткого ужаса, который был неотъемлемым компонентом захватившего его чувства.