Сильные, ловкие пальцы Ястреба побежали вниз. Живот сжался от сладкого предвкушения.

И все же я нашла в себе силы отбросить его руку и толкнуть его в грудь, заставляя от меня отойти.

Я не мой муж, чтобы бросаться на первого встречного со смазливым личиком.

– Прежде чем делать такие предложения, следовало получше смывать с себя грязь, – грубо сказала я. – От тебя несет, раб! Тебя наняли не затем, чтобы ты распускал руки. Будешь вести себя неподобающе – продам другому хозяину, а на вырученные деньги найму настоящего телохранителя. Останусь при сплошной выгоде. А тебе об освобождении останется только мечтать.

Нисколько не испугавшись, Ястреб хмыкнул, убрал руку и отодвинулся.

– Как хочешь… госпожа, – обдал он меня напоследок жарким взглядом и вышел из комнаты.

Шаги в коридоре быстро стихли. Но я не торопилась заниматься обыденными делами и готовиться ко сну. Еще какое-то время я простояла там же, у стены, с закрытыми веками.

На талии до сих пор горело прикосновение раба. Словно отметившая меня печать. Воображение с готовностью дорисовывало картину того, как шаловливые пальцы все же спустились туда, куда собирались…

Я выдохнула сквозь сжатые зубы, нашарила в темноте молитвенный коврик и опустилась на колени в том углу, где на стенах висели девять медальонов. Божественная Чета – Отец воинов и Богиня-мать, а вокруг святая семерка. Наши боги. У рабов в подобных углах часто можно было увидеть еще десятый медальон – невольничий бог, фальшивый, которого они придумали себе сами. Но у меня, разумеется, ничего подобного на стене быть не могло.

Интересно, молится ли сейчас Ястреб? И кому?

А главное – о чем?

Почувствовав, как меня опять начинает охватывать неподобающий жар, я сложила ладони в особом жесте и принялась молиться.

Яростно. И долго.