Ирис тряслась всем телом. Ее голова металась, и она хватала воздух так, словно его было катастрофически мало. Ее бедра все норовили вырваться из его хватки и сбросить его. Но Марко впился пальцами в нежную кожу Ирис, удерживая и вынуждая принять все то, что он хотел ей дать.

Стоны девушки превратились в отрывистые, хриплые вскрики, а тело изогнулось, становясь жестким и неимоверно горячим. Марко ловил спазмы ее лона, вопящие о том, насколько он сумел приблизить ее к настоящему блаженству. И это было одновременно и пыткой, и самым сладким откровением для него. Никогда он настолько невыносимо не желал увидеть наслаждение партнерши. Голос Ирис сорвался, и она, широко распахнув глаза, зашлась в беззвучном крике. Желая ощутить все до конца, Марко проскользнул пальцем в ее жаркую глубину, и его собственное тело содрогнулось, когда он ощутил сжатие внутренних мышц Ирис.

Он хотел быть внутри! Хотел ощущать своей изнемогающей плотью эти судороги.

Ирис еще дрожала от пережитого, когда он поднялся на руках, нависая над ее телом. Его бедра расположились между ног девушки, и Марко не мог остановить себя потираясь всей длиной о влажный вход Ирис.

Он хотел внутрь. Хотел так сильно, что уже просто не мог прекратить движения тела, единственным стремлением которого сейчас было вторгнуться, завоевать, навсегда закрепить свои права на эту трепещущую под ним женщину.

– Ирис… Я хочу в тебя… – Как же трудно было вспомнить слова, но еще труднее заставить их покинуть сведенный от напряжения рот.

Ирис опустила свой затуманенный взгляд на его член, скользящий между их телами, и приподняла свои бедра, гостеприимно раскрываясь и открывая ему двери в рай.

– Я буду осторожен, – пробормотал Марко, толкаясь внутрь и сжимая зубы от ощущения тугого жара, обволакивающего его.

– Не надо, – Ирис потянула к себе его лицо, желая соединить их везде. – Будь таким, каким хочешь быть.

– О-ох! Ты так прикончишь меня, Ирис. Я боюсь, что просто порву тебя на части, если и правда отпущу себя. Я так давно хотел тебя, – Марко осыпал ее губы и подбородок короткими, жесткими поцелуями, чувствуя себя на самом деле прямо сжигаемым заживо от дикой смеси внутреннего жара Ирис и собственного огня, жестоко опаляющего каждую мышцу.

И этот полыхающий коктейль требовал от него только одного – немедленных толчков в тело Ирис, настолько мощных и быстрых, насколько только способно было двигаться тело мужчины.

– Марко, сделай это, – Ирис вцепилась в его спину. – Сделай, то чего желаешь. Я не сломаюсь.

Если у него и были остатки разума, за которые он отчаянно цеплялся, то этот тихий, нуждающийся шепот Ирис смел их, как цунами, и, подхватив его, швырнул навстречу настоящему безумию.

Марко, хрипя и стеная от невыносимого наслаждения, раз за разом врезался в тело Ирис. Пелена животного возбуждения полностью затмила его мозг, отключая в нем все от человека разумного и оставляя лишь сумасшедшее стремление достигнуть вершины, чтобы наконец обрести свободу.

Ни за что после он не мог бы сказать, сколько это длилось. Потому что сейчас не было времени, было только движение, трение, стоны, не отличить чьи, и звуки ударяющихся друг о друга тел. А потом был резкий спазм внутри тела Ирис, тот самый, что он так желал больше всего на свете, и его тело рвануло сверхновой, уничтожая все окружающее пространство.

Марко изливался, сотрясаясь в конвульсиях и слыша будто со стороны свой нечеловеческий крик, рвущийся из него снова и снова, с каждым рывком его члена внутри Ирис.

***

Дагфинн рухнул на колени посреди своего номера. Тело буквально исходилось жаром и нестерпимым желанием. Какой же он жалкий ублюдок. Только что выгнал живую красивую женщину, желавшую удовлетворить все его гребаные потребности, чтобы теперь корчиться на полу от желания к той, которую больше не получит никогда.