Действительно, Джон и Элнот находились вечером в библиотеке, а значит, рядом со школой. Наверняка, подумали их друзья, они могли слышать страшные завывания вампира или видеть, как он летает над городом.

– Н-нет, – ответил Джон.

– Совсем ничего не заметили, – поддакнул Элнот.

– Ты как-то неважно выглядишь, – сказала Анна, внимательно разглядывая Джона. – Плохо спал?

Джон, чьи глаза прикрывали небольшие зеркальные очки, сидел в самом темном углу комнаты. Его руки в белых перчатках были сложены крест накрест на груди. Бледность его кожи действительно пугала, да и весь вид производил странное впечатление.

На самом деле, это заметила не только Анна – еще одна пара глаз уже некоторое время следила за Джоном из другой части класса. Это был Родрик Серпен.

***

– Тайный сыск сообщил, что вампир устранен. Опасности для жителей Верды больше нет. Спасибо за внимание, – сообщил всем профессор Рипли.

Когда он вышел, Реньяр покачал головой:

– Нет, вы слышали! «Опасности больше нет». И нам предлагается в это верить? После того, что произошло?

В этот момент преподавательница истории Скрытого мира профессор Рита Лонли подвинула штору, и Джон оказался под прямыми лучами солнца.

Он тут же испытал еще один приступ тошноты и головной боли, в глазах почернело.

Чтобы не упасть на пол, Джон схватился за парту. Неожиданно ногти превратились в небольшие, но крепкие когти – которые, скользнув по столешнице, поцарапали ее.

Вдруг холодный, могильный ветерок, непонятно откуда взявшийся в школе, проник в класс. Он взбаламутил чьи-то волосы, пошуршал страницами книг, затем поиграл полами шторы и резко двинул ее обратно – так, что она снова закрыла Джона от солнца.

Родрик Серпен был одним из немногих, кто обратил внимание на странное движение воздуха. Он уставился на штору, а потом перевел взгляд на Джона, который, оказавшись в тени, тяжело дышал.

Джон не понимал, что произошло. Он точно знал, что не мог вызвать настолько прицельный, тонкий поток воздуха. Повелевание ветрами и погодой – серьезная Старейшая магия, доступная единицам. Ни один школьник не способен даже приблизиться к чему-то подобному.

На перемене, выйдя из класса, Джон кратко пересказал Элноту все, что с ним случилось прошлой ночью.

– Планируешь говорить с отцом?

– Мы не настолько… мы… не знаю, нет у нас привычки… Кроме того, он ведь был против того, чтобы я знал. Если я расскажу – он расстроится.

– Интересно, почему он был против.

– Может, ему казалось, что я могу сделать… что-то плохое… – Джон замялся, – себе или другим.

– Ты не сделал… ничего плохого… мне.

Посмотрев друг другу в глаза, они будто бы договорились использовать эти кодовые слова – «что-то плохое», «ничего плохого».

Джон вспомнил пульсирующую кровь Элнота, сетку из артерий и капилляров на его теле, – и что именно ему захотелось сделать в тот момент.

– Я хотел… я боялся… я действительно мог…

– Но не сделал же.

Перед партой, за которой до этого сидел Джон, стоял Родрик и разглядывал царапину на столешнице. Застав его за этим занятием, Джон испытал смесь стыда и ужаса, что кто-то посторонний – в особенности, Родрик, – узнает его секрет.

– Пошел отсюда, нюхальщик, – огрызнулся он на Родрика, но впервые его голос дрогнул.

***

На черном рынке, за большие деньги, Джон купил Невидимое зелье (его не было в свободной продаже) и в течение следующего месяца крал кровь в главной больнице. Он таскал открытые, не до конца использованные пакеты, переливал все найденные остатки в одну емкость, которую хранил в специально заведенном для этого «холодильнике» у себя в комнате.