Вот уже год, как она играет в кретовском оркестре, и все это время ее взгляд почему-то настойчиво натыкается на Валерку. Напрасно она много раз давала себе слово, что перестанет о нем думать и печалиться. Да что ей за дело? Пока в оркестре работала Верка, Рыбаков разводиться не собирался, стало быть, мечтать Альке было не о чем. Теперь, когда Валеркина жена ушла и он свободен, все могло бы измениться, но… Ничего не меняется. Ей, Альке, Рыбаков не грубит, как остальным, даже улыбается иногда, правда редко. Но, к сожалению, это все. Если зайдет у них разговор, то лишь о работе, да и тут Рыбаков всегда старается вежливо свернуть. А глаза поспешно отводит в сторону…

Алька встряхнулась. Ладно, черт с ним, с этим неприступным Валеркой, лучше она действительно пойдет на дискотеку с Аликом и Славкой, – в конце концов, от жизни нужно брать все лучшее.

В шесть часов девушки наконец дотащились до номера. Обе были как выжатые лимоны. Аля стянула через голову джемпер и, на ходу расстегивая джинсы, отправилась в душ. Включенный на полную мощность, кран сначала зашипел, как змея, затем оглушительно чихнул, и из него полилась тоненькая струйка. Алька сунула под нее руку, и ее передернуло – вода была ледяная.

– Ты чего ворчишь? – Ленка сунулась в ванную и с улыбкой смотрела на раздетую сердитую Альку.

– И как я этой водой голову вымою? – поинтересовалась та. – После сегодняшней фуги у меня все волосы слиплись.

– Так это тебе Владимир, а не Париж. – Ленка постучала по хрипящему крану, повертела блестящие вентили вправо-влево и развела руками. – Что делать, подруга, придется тебе закаляться. Бери пример с меня.

Ленка каждое утро и вечер обливалась холодной водой, чем приводила Альку в трепет – та с детства была мерзлячкой и, наоборот, больше всего любила баню.

Аля вздохнула и полезла в ванну.

– Быстрее давай, – напутствовала ее Ленка, прикрывая дверь. – А то мне не успеть.

Ежась и чертыхаясь, Алька встала под обжигающе холодную тощую струйку и намылила голову шампунем. Постепенно кожа привыкала, и стало даже приятно. Аля вздохнула полной грудью, предвкушая приятный вечер и отдых. Возможно, после бара она даже зайдет к Алику Копчевскому.

За дверью послышался неясный шум, приглушенные голоса, потом Ленкин бархатистый смех. «Кого там принесло?» – удивилась Аля и тут же различила веселое Славкино ржание. Она поспешно выкарабкалась из ванны, закуталась в махровый халат и, встряхивая мокрыми волосами, распахнула дверь.

– Дискотеку отменили, – сообщил Зубец, стоящий в коридорчике. На нем были майка и синие спортивные штаны, мокрые волосы стояли смешным ежиком, очевидно, он тоже только что принял ледяной душ.

– Жаль, – огорчилась Аля. Она уже настроилась на танцульки, громкую музыку, веселье. – Может, есть еще куда сходить?

– Сходим ко мне, – подмигнул Славка. – Я вспомнил, у меня сегодня день рождения.

– Пошел в баню! – Алька шлепнула парня полотенцем. – Мы твой день рождения в Минске справляли, еще в январе. У тебя он что, каждые два месяца?

– Ну ладно, не у меня, – покладисто согласился Славка. – Тогда, может, у Алика?

– Да придем мы, придем, – успокоила его Ленка. – Топай давай. Здесь внизу буфет хороший, сгоняйте, купите чего-нибудь, а у меня есть «Киндзмараули».

– Идет! – Зубец в момент испарился.

Ленка щелкнула заколкой, освободив длинные, светлые волосы, тут же рассыпавшиеся по спине, и отправилась мыться.

Алька свирепо растерла голову полотенцем. Какая, собственно, разница, куда идти, главное – не остаться один на один с собой, с собственными мыслями. Она скинула халат, подумав, натянула короткую кожаную юбку, красный тонкий джемпер и окинула себя цепким взглядом в кривовато висевшем на стене зеркале. Сойдет, очень даже сойдет. Волосы подсыхали, сворачиваясь в тугие трубочки. Аля забросила их назад, сунула ноги в тапочки и выглянула из номера.