— Их притяжение друг к другу было так велико, что они решили продемонстрировать свою страсть всему миру.

Резко сажусь под взглядом самого хренового рассказчика. Еще теплится надежда, что «красивая» история не имеет ничего общего с реальной.

— Кого «их»? Какую страсть? Дрейк, ты меня пугаешь.

— Переходим к правдивой: ты и Макс почти трахнулись возле универа. Я свидетель. От вас вокруг нехило полыхало, я даже позавидовал.

Как?! Я не могла, я хорошо себя контролирую. Или нет?

Черт. Это не похоже на правду, но зачем Дрейку врать?

Да мало ли причин! Он столичный. У него на все свои мотивы.

— Обе истории отвратительны, я в них не верю. Почему я здесь? Мы вернулись в универ, я помню.

— До универа мы не дошли.

— Ты не пытаешься меня переубеждать?

— Зачем? Сама вспомнишь, — Дрейк вышел из комнаты, голос становился все тише. — Не знаю, как это работает. Не представляю, что с вами происходит. Но, думаю, память вернется.

Проверила устойчивость в ногах. Довольно неплохо. Слегка пошатывает, это не страшно.

Держусь за дверь, заходя в просторную гостиную. Оттенки от темно-серых до светло-серых гармонично сочетаются, но… Так плевать. Совершенно. Никакого интереса к чужому жилищу, дайте мне просто лежать и спать весь день. Лучше сутки.

Дрейк возник в проходе с другой стороны зала. Звякнул ключами, зажимая в кулак.

— Давай-давай, топай. Ты сможешь, — исчез за углом, не дожидаясь.

— Спасибо, что веришь в меня, — бормочу, пробираясь между диваном и деревянным столиком с разноцветной заливкой.

Тошнота ворочается в животе, то подбираясь выше, то опускаясь в желудок. Тяжелые веки норовят опуститься, но я сильнее. Наверно.

В просторном холле не горит свет. Дрейк, в ожидании сжимает ручку входной двери.

— Твои, — кивает на кеды у порога.

Нацепила, благо шнурки не надо развязывать и завязывать.

Щелкнул замок, дверь бесшумно распахнулась, впуская прохладу подъезда. Светлый, ухоженный холл с белоснежной плиткой, закрытой черной ковровой дорожкой. Выхода на лестницу не видно.

Дверь за спиной захлопнулась. Несколько тихих поворотов ключа, и меня слегка подталкивают в спину.

— Лифт там, — рука из-за плеча указывает вперед.

Прекрасно. Не придется считать ступеньки в ожидании, когда они закончатся.

— Почему я здесь? Я не понимаю.

Дрейк давит на кнопку вызова лифта и чешет нос.

— В клубе трахаются на обозрение, обычное дело, но мне еще не приходилось видеть, чтобы этим занимались у ворот универа или где-то еще на территории.

При чем здесь я? Какое я имею отношение к чьим-то совокуплениям?

Еще раз: мы вышли из машины, короткий разговор с Малиным… Все. Темнота.

Почему?! Что на этих воспоминаниях? Неужели истинность настолько переклинила мой мозг, что я потеряла над собой контроль и… И даже не помню, что творила.

Вяло потираю глаза и захожу в лифт. Блестящие глянцевые двери закрылись, мы плавно поехали вниз.

— Насколько все плохо? — смотрю на свое нечеткое отражение и слушаю свой глухой голос.

— Я прервал показ на самом интересном.

Прикрываю веки и медленно выдыхаю.

На самом интересном… Стоит ли уточнять, на чем именно?

Нет, не хочу знать. Если вспомню, то как-нибудь переживу, а если нет, так еще лучше.

— Мне нужен крем, — озвучиваю мысль вслух.

Дрейку эта информация не нужна, просто непроизвольно вышло.

— Вряд ли он теперь тебе поможет, но попробовать можешь.

Лифт останавливается с коротким сигналом.

Дрейк не усмехается, и, очевидно, не шутит.

— Что ты имеешь в виду?

В холле первого этажа никого нет. Свидетели моего тревожного удивления — две пальмы у выхода наружу.