– Ты, давай быстрей, чего застыл. Снимай штаны и ложись. – Гигант указал на странную кровать, над которой поднялась прозрачная крышка. – Медкапсула вас обследует, подлечит и все такое.

Я рывком стащил остатки одежды и быстро лег, куда сказали, увидев, что над остальными уже опустились крышки. Моя тоже на мгновение дрогнула, а потом звуки пропали. Меня буквально отрезало от окружающего мира. Раздалось тихое гудение, а потом что-то зашипело. Пространство внутри капсулы начало заполняться каким-то туманом.

– Не бойтесь, для диагностики и лечения будет лучше, если вы заснете. Это всего лишь усыпляющий газ.

Я задергался. Несмотря на слова гиганта, никакой уверенности, что нас не отравят не было. Может, эту девушку прислали специально, от главы Совета? Может, ее наняли избавиться от меня окончательно? Может. И пираты в той заброшенной деревушке оказались совсем не случайно и все это ловушка? Хотя логика утверждала, что слишком уж сложная схема, я не мог полностью на нее положиться. Однажды меня уже предали, я не хотел повторения.

Но несмотря на все усилия, крышка капсулы оставалась плотно закрытой, а газ уже проник в легкие. Почувствовал, что клонит в сон, тело стало тяжелым, не слушалось. И больше я ничего не помнил.

До момента, пока кто-то не похлопал меня по щекам.

– Вставай, соня, госпожа ждет.

Все тот же гигант помог мне подняться. Тело все еще слушалось плохо, однако чувствовал я себя на удивление хорошо. И никакой боли, которая за последние дни стала уже привычной. Оглядел себя – не считая шрамов, ни ссадин, ни синяков. Бросил взгляд на пах – все выглядело вполне нормально. Я даже дотронулся, внутренне сжимаясь, готовясь ощутить приступ боли – и ничего.

– Иди, в душе натрогаешься, – беззлобно дал мне тычок в спину гигант, направляя в сторону льющейся с потолка воды.

Встал под обжигающие струи и закрыл глаза от наслаждения. Пару минут просто стоял, разогревая мышцы. А после открыл один глаз, нащупал выданный кусок мыла и тряпицу и принялся ожесточенно тереть себя во всех местах. И только после того как кожа буквально заскрипела от чистоты, принялся за волосы.

За время плена они превратились в жалкое зрелище. Ни мытья, ни ухода, ни расчески. Пряди спутались, местами сбились в колтуны. Проще было обрезать, но я не мог этого позволить. Волосы – гордость эквилов, отличительный признак расы. Отрезать их означает предать самого себя. Самым большим наказанием за преступление у нас считается не смерть, а бритье наголо. Голову после этого густо смазывают несколько раз специальным составом, и после этого волосы прекращают расти. И преступник навсегда остается лысым. Коротко тоже стригут. И это ужасно.

Так что я всеми силами пытался распутать пряди, потратив на это кучу времени, даже не успел перекусить, хотя еду нам дали. Только схватил кусок лепешки, на ходу засовывая в рот. Нас вели к новой хозяйке, той самой Итайре. Я весь подобрался в ожидании, что же нас ждет. Двух других втолкнули в какую-то дверь, а нас повели дальше. И вот настала наша очередь.

Тычок в спину, от которого я чуть не упал, и вот мы уже внутри. Практически посередине большой каюты – так, кажется, называются эти помещения – большое мягкое кресло. В нем сидит Итайра, а рядом стоит еще один мужчина, которого я прежде не видел. Сначала я подумал, что он человек, но что-то было в нем не так. Он отличался от мужчины, который пришел со мной, а тот точно был человеком. Ладно, потом разберусь. Сейчас надо понять, что нас ждет.

– На колени! – внезапно почти взревел незнакомец.