– А нурманы тоже варяги? – Годун удивленно поднял глаза на деда.

– И да, и нет. Для ромеев – да. У них варанг значит «северянин». А для нурманов – нет. Они считают, что наш род идет от волка Фенрира, заклятого врага Одина – их главного бога. Потому нурманы нас называют варгами.

– Это поэтому наша дружина, когда в бой идет, словно волки воет? – Годун явно собирался заваливать вопросами деда до самого конца света.

– А вот об этом тебе тятя расскажет, когда вернется, а пока ступай-ка да матери теперь подсоби, – дед посмотрел в сторону реки и неожиданно помрачнел. Сняв внука с колен, он встал и ушел в кузню. Через некоторое время оттуда начал разноситься звон металла, перекрывая другие звуки в округе.

Для незваных гостей это стало настоящим подарком судьбы. Они напали неожиданно. Дюжина нурманов ворвалась на подворье с гоготом и криком. Старый кузнец схватил раскаленную заготовку меча, отбил брошенный топор, а ухватом отразил удар второго воина. Холоп-помощник кинулся на помощь, но в ту же секунду лезвие меча одного из нурманов вошло в его грудь. Старик завыл волком и бросился в атаку, атакуя то ухватом, то раскаленной заготовкой. Нурманы на секунду опешили, явно не ожидая такой прыти от старика с увечьями. И это промедление стоило жизни их товарищу. Дед ухватом ударил точно в горло воина, кинувшего топор, а меч вонзил в раззявленный рот. Шипение металла и запах паленой плоти вывели нападающих из ступора. Молодой ярл бросил хогспьет в спину старика. Удар был так мощен, что кузнеца бросило вперед, на выставленный противником щит. Удар топора по затылку оборвал жизнь однорукого старика.

– Смелый муж, в Вальхаллу попадет, – нурман вытер топор о рубаху деда и улыбнулся, – наверное. Ульв, как считаешь?

– Я думаю, заготовку можно засчитать за полноценный меч, – хмыкнул Ульв.

– Батя!!! – над утренним подворьем разнесся женский крик. К кузне бежала девушка, отталкивая разбегающихся холопов. Ульв хищно ухмыльнулся и подмигнул своему соратнику:

– Смотри-ка, Скиди, а кузнец-то богаче, чем мы думали! – Ульв спрятал меч. Опасности не было: разве девушка могла быть противником воинам севера, слава о которых гремела по всему миру. – Старику копье железное, а тебе, краса, копье Фрейра. Не бойся, тебе понравится!

Остальные викинги разразились хохотом.

– Ярл, ты потом нам оставь, не проткни ее навылет, как старика! – смех зазвучал еще громче. Ульв в пару прыжков преодолел расстояние от тела кузнеца до крыльца кузни и схватил девушку одной рукой, второй развязывая шнурок штанов.

– Давай, раздвигай ноги! А если будешь хорошо вилять, оставлю тебя себе. Хорошая тир всегда нужна.

Викинг уже почти повалил рыдающую девушку, как вдруг голое бедро ожгло острой болью. Ульв оглянулся. Из бедра торчал небольшой охотничий нож. Рядом со сжатыми добела кулаками стоял мальчишка.

– Беги, мамка! Беги! – тонкий мальчишеский голосок звучал твердо.

Ульв хотел было схватить малого за рубаху, но тот вцепился острыми зубами прямо в протянутую пятерню.

– Ах ты ж щенок! Бердвар, оттащи щенка на драккар и посади на цепь! Бешеная псина.

– Да это не псина, ярл, это какой-то лисенок. Я ему даже имя придумал – Хальфвард2. Я себе его оставлю. Люблю боевых трэллов. Будет мне дом охранять вместо пса, а то нынешний уже стар. Да и за родича моего вирой будет. Никто не против?

Новая порция смеха огласила злосчастное утро. Нурманы отрицательно покачали головами. Годун попытался ударить державшего мать викинга, но крепкая затрещина растворила его мир во тьме.

Мальчик очнулся связанным на драккаре, в окружении холопов, которым не удалось сбежать. Годун услышал предсмертный женский крик и треск разгорающихся сена и дерева. Слезы наполнили его глаза; он сжал в маленьком кулачке оберег и начал молиться: