– Хорошо, Ульв Арнбьорнсон, но до тех пор, пока у тебя не будет кого нанимать, я запрещаю тебе и твоим людям вести торговлю на моих землях! – с ухмылкой произнес князь, который умел читать по губам и отлично знал нурманский.

Тем временем парнишку уже втащили на лодью, вытряхнули из мокрого тряпья и растирали отрезом грубой шерсти, чтоб быстрее согрелся.

– Как зовут тебя, отрок?

– Годун, – шмыгнув носом, парень поднял гордые голубые глаза на князя. – Мстиславич. Мой тятя у князя сотником был. Да с похода не вернулся пока, – малец снова шмыгнул носом и разревелся. – Если бы он был дома, он бы спас мамку!

Виги ошеломленно переводил взгляд с мальчика на князя. Рулаф посмотрел на гордого варяжонка, достал кинжал и протянул рукоятью Годуну.

– Служи мне мечом так же, как твой отец служил мне. Я верю, что сам Перун устроил нам эту встречу! – сдавленным от неожиданности голосом произнес князь.

Годун по-детски удивленно захлопал глазами и, оторвав взгляд от кинжала, посмотрел на князя. Потом взял за рукоять двумя руками, перевернул и отдал кинжал обратно Рулафу.

– А где мой тятя? – Годун смотрел на князя. – Он придет?

Рулаф молча отвернулся и посмотрел куда-то на юг. Но вдруг Виги подхватил парнишку на руки. Сердце княжича рвалось на части.

– Я твой тятя. Я уже пришел.

Годун посмотрел на молодого мужчину с подозрением, но усталость, накопившаяся за эти дни, и осознание потери взяли верх, и мальчик опять разрыдался. Он обхватил шею княжича и хлюпающим голосом произнес:

– Ты нашелся, тятя. Почему ты так поздно?

Гнев на нурманов обуял Виги, и он уже собрался было отдать приказ, чтобы лодьи его отца пустились в погоню за драккаром татей, но князь не позволил.

– Сейчас не время для мести, сын. Мы дали слово, что не подвергнем опасности наших гостей, – с этими словами он указал в сторону молодой девушки, кормящей младенца под натянутым куском ткани. Девушка что-то тихо напевала и, казалось, не обращала внимания на происходящее вокруг. Но вдруг она подняла голову и обратилась к Годуну:

– Ты устал, малыш? Иди к нам. Познакомишься с моим сыном.

Годун, все еще хлюпая носом, посмотрел на Виги, затем на Рулафа. Князь кивнул, и Виги поставил мальчика на палубу, подталкивая в сторону Парсбит. Годун никогда прежде не видел таких женщин, как эта: черные вьющиеся волосы заплетены в толстую косу, мешковатая одежда, из-под длинной юбки не видно даже обуви. А на груди висели странные обереги: один был похож не то на цветок, не то на ладонь, второй напоминал звезду с шестью углами.

– Нравятся? – голос женщины заставил посмотреть ей прямо в глаза.

Мальчик обомлел. Голубые глаза с желто-оранжевым цветком вокруг зрачка, казалось, принадлежали сказочному существу, а не живому человеку. Цветок радужки, словно живое пламя костра, двигался.

– А вы кто? – Годун забыл об усталости и печали, его охватила детская любознательность. – Волхва?

Девушка засмеялась тихим, но мелодичным смехом:

– Что ты, я обычная женщина. Меня зовут Парсбит, а тебя как?

– Я Годун. Ты очень красивая, Парсбит.

Девушка снова улыбнулась, и от этой улыбки на душе Годуна стало тепло и спокойно.

– А это кто? – маленький варяг указал на младенца.

– А это мой сын. Его зовут Бача. Мальчик, если по-вашему.

Годун нагнулся, чтобы разглядеть Бачу. Младенец посмотрел волшебными, как у матери, глазами и заулыбался новому знакомому, почти одновременно с этим обмочив покрывало, в которое был завернут.

– Он мне нравится. Можно я буду ему старшим братом? – Годун серьезно посмотрел на девушку, потом на стоявшего неподалеку Виги. – Я буду его защищать и обучать сражаться.