Покажи я сейчас камеристке свой планшет, Пелли бы сказала, что это магия. Волшебством называли мои постоянные клиентки и то, что бельё идеально садится по фигуре, не причиняя неудобств при повседневной носке, и практически не ощущается на теле.

Чудо – это утверждённый рисунок, за которым стояли сотни набросков, полетевших в корзину, разорванных чертежей и неудачных проб пошива нового варианта белья. Так люди видят из зрительного зала фокус, не думая об огромном количестве репетиций иллюзиониста, что выступает перед ними на сцене.

Ведь в любом деле главное – опыт!

– Сначала попробую повторить то, что получилось, – я пододвинула шляпную коробку в середину комнаты и попросила Пелли: – Выйди, пожалуйста, и закрой дверь. Для безопасности!

Когда камеристка послушалась, я призадумалась, перебирая воспоминания женщины, в тело которой попала, даже самые расплывчатые и полузабытые.

Магия…

Серебрена родилась в богатой семье, и единственное, что требовалось от дочери аристократов, это соответствовать представлению о леди из хорошей семьи. Девочка упорно занималась танцами, оттачивала походку и училась правильно держать чашку на чаепитии.

От неё никто не требовал виртуозного владения магии. Серебрена попыталась раз, второй, и ей тактично намекнули, что проще купить услуги хорошего мага, чем тратить драгоценные силы и время. Женой и матерью можно стать и без этого.

Вот только жизнь распорядилась по-своему. Ощутив всю злость и отчаяние женщины, которую вышвырнули из сердца любимого мужчины и из собственного дома, я топнула:

– Пропади всё пропадом!

И коробка исчезла.

– В эту сторону работает безотказно, – пробормотала с интересом, а после несколько раз сжала и разжала кулаки, будто разминка пальцев могла помочь вернуть потерянное имущество. – А теперь попробуем в обратную сторону.

– Как? – шепнула Пелли, испуганно заглядывая в приоткрытую дверь.

– Просто, – на мгновение улыбнулась ей, а потом как можно сильнее сосредоточилась и неторопливо выговорила: – Модапорп ёсв идапорп!

Поддавшись интуиции, хлопнула в ладоши, и внезапно меня объяло облако пыли.

– Апчхи! Апчхи! – расчихалась я. – Апч-хи!

Пелли мне вторила, а, когда облако осело, радостно прохрипела:

– Всё вернулось, госпожа! Действительно всё!

– Не всё, – внимательно осмотревшись, педантично поправила я. – Шляпной коробки нет. Попробую ещё раз…

– Стой! – взвизгнула камеристка, а потом быстро присела в книксене и поправилась, виновато поглядывая на меня исподлобья: – Простите, леди. Я давно хотела сказать, но боялась задеть ваши чувства. Эта шляпка… смотрелась на вас просто ужасно!

Я тихо засмеялась, легко раскусив хитрость Пелли, но покачав головой, всё же согласилась:

– Думаю, ты права. Но в следующий раз, прошу тебя, не бойся выражать своё мнение. Верно же говорят, что одна голова хорошо, а две лучше. Даже без шляпок!

– Рада, что вы не сердитесь, госпожа Драконар, – с облегчением произнесла камеристка.

– Я больше не госпожа Драконар, – закатывая длинные рукава платья, деловито напомнила ей. – Подписала договор о разводе и теперь свободна, как ветер! Зови меня…

Засомневалась на мгновение, перебирая слова из нашего мира. Подчинённые обращались ко мне по имени-отчеству и уважительно величали директором. Иногда шутливо называли бизнес-вумен и даже боссом. Единственное, что более-менее соответствовало, было:

–…Хозяйка!

– Хорошо, леди… Хозяйка! – Пелли попробовала слово на вкус и расплылась в улыбке. – Вы будто начинаете новую жизнь. Такая храбрая и уверенная, что сердце радуется. Я переживала, наблюдая, как безутешно вы страдаете.