– О чём ты?

– О, мне ты можешь довериться. Мы ведь с детства вместе. Я понимаю, как тяжело тебе приходилось. Все мужчины сбегали, поэтому ты и не вышла замуж до двадцати семи, бедняжка.

В голове всплывают отрывочные фрагменты воспоминаний. Я действительно не вышла замуж, потому что все потенциальные женихи быстро сливались. Они начинали ухаживать, приходили в гости, приглашали куда-то, но почему-то всегда исчезали.

Однажды я застукала сестру, когда она рассказывала одному из моих потенциальных кавалеров, что я уже согласилась пойти на праздник с другим, и вообще считаю, что он слишком беден для меня. Он тоже после того дня не появлялся в моей жизни. А я так и не решилась объясниться. Мила говорила, что хотела, как лучше, ведь он всего лишь второй сын какого-то аристократа среднего пошиба. Не ровня мне.

А ещё Мила любила брать мои новые платья и выходить в них в свет. А потом, когда я их надевала, все шептались, что я донашиваю за сестрой. Однажды я пыталась возразить и не отдавать чудесный новый наряд – подарок покойной бабули, но мачеха назвала меня жадной, и пришлось всё равно дать Миле пойти в нём на какой-то праздник. Конечно, после этого я не надела это платье и шубку с муфтой, чтобы не стать в очередной раз объектом насмешек.

Сейчас у меня всего один вопрос. Почему я была такой идиоткой?! Почему сразу не поняла, что она делает это специально? Причём всё это началось, когда Милаве было тринадцать или четырнадцать. Она была гораздо младше меня, но уже куда хитрее.

Я бросаю на сестру взгляд, не сумев скрыть внезапно вспыхнувшего раздражения. Но она даже не замечает, продолжает щебетать, расписывая мои неудачи на любовном фронте.

– И военачальник Норд… – Милава горестно вздыхает. – Он ведь совсем на тебя не обращал внимания.

Так не обращал, что затащил в койку ещё до свадьбы. Неужели я согласилась из-за страха? Или из-за этой метки с драконом? Инстинктивно касаюсь запястья. Милава замечает это и мимолётно хмурится, но тут же прячет свои настоящие эмоции за маской доброжелательности.

– Из-за своих неудач ты искала хоть какого-то мужского внимания, так ведь? – сочувствующе спрашивает сестра.

– Мила, хватит, – осаждаю я её. – Не искала я никакого внимания. Перестань постоянно говорить о том, что я виновата. Мы же с тобой выросли вместе, ты меня знаешь. Так почему ты не на моей стороне в такой ужасный момент?

Ладно, сестринские дрязги, но сейчас-то дело серьёзное.

– Я на твоей стороне, чтобы не случилось, – закусывает губу она. – Просто доказательства твоей вины очевидны. Почему не признаться и не облегчить свою участь?

Я просто отворачиваюсь к окну, не желая продолжать бессмысленную беседу. Мила мне ничем не поможет. Она скорее будет в лицо улыбаться и делать за спиной мелкие пакости.

Спустя час мы прибываем к дому, в котором я провела всю свою сознательную жизнь. Он тоже кажется чужим. Выхожу из кареты и бросаю короткий взгляд на двухэтажный особняк из тёмного камня прежде чем войти внутрь. Но внутри по-прежнему ничего не откликается. Понимаю, что уеду отсюда без сожалений, если действительно придётся отправиться к старым девам.

В доме тепло и уютно, я замёрзла в своём шикарном, но абсолютно непрактичном свадебном платье, пока мы ехали в карете.

Мила отводит меня в уютную комнату, в которой горит камин. Я опускаюсь в бежевое кресло и протягиваю к огню озябшие пальцы, думая, что надо бы пойти переодеться. Но проходит лишь мгновение, и дверь за моей спиной распахивается.

– Прикатила наконец-то, вы посмотрите на неё! – разъярённо сопя выдаёт мачеха. – Поговорим о том, что ты сделаешь с выродком, благодаря которому позор лёг на нашу семью. Я уже обо всём договорилась.