«Хоть бы он остался жить», — думаю на смертном одре.

Я не знал жизни после смерти своей семьи. Все мои мысли, действия и стремления были подчинены одному чувству — мести. Это правильно, если я умру. Все это закончится, и только одного мне жаль: что не смог забрать с собой Мирзу. Но Тоха — другое, он стал мне другом и, даже когда узнал о том, что со мной случилось, остался рядом. Всегда на моей стороне, никогда не задумывался о том, почему, и я всегда был ему за это благодарен. Он должен жить.

Вдруг вспоминаю наполненные страхом глаза, мягкие вкусные губы и свою угрозу. Жаль, не успел сделать ее своей. Последние мысли — о том, что она была забавной. Кажется, напоследок я попытался растянуть губы в улыбке.

7. Глава 7

Аня

Я промаялась до самого вечера, в ужасе от того, что Стас действительно собирается совершить то, о чем грозился.

Сколько ни думала, но так и не смогла понять, зачем ему я, и все чаще вспоминала слова бабушки. Действительно ему все равно, когда и с кем? Неужели не нашел никого, кроме меня? Сомневаюсь, что он воспылал ко мне любовью, тем более мое поведение в последние дни оставляет желать лучшего. Ну что поделать, стресс на людей действует по-разному, на меня именно так, да и кто был бы адекватен на моем месте?

Все-таки оставалась надежда на то, что это была просто угроза, ведь потом, вспомнив до мельчайших нюансов наш разговор, я поняла, что он просто меня пугал, но выглядел при этом таким серьезным. Я надеялась, что он не станет меня насиловать, я просто так сдаваться не собиралась.

В этот момент я так отчетливо вспомнила мягкость его губ, в самом начале его поцелуя, но тут же себя одернула.

«Мой первый поцелуй, вот я и туплю», — оправдала я себя за нескромные мысли.

Еду мне, как он и обещал, принесли, но она так и осталась недоеденной: нервы были на пределе, и я смогла проглотить лишь пару кусочков. А за окном неумолимо становилось темно.

В какой-то момент во дворе раздались звуки въезжающих машин, и у меня почти что остановилось сердце: я так и не смогла придумать, как избежать приготовленной мне участи.

«Боженька, пожалуйста, я буду очень хорошей, не допусти», — взмолилась я мысленно.

Крики в доме и топот множества ног… И наконец пришло осознание того, что все это неспроста. Что-то случилось.

Открыв дверь, выглянула в коридор. Никого не увидев, решила идти на разносящиеся по всему дому крики. Оказалось, это просто. Вышла к огромной винтовой лестнице, где внизу, в холле, столпились люди. Мужчины с автоматами наперевес получали команды от самого высоко из них. Судя по всему, кому-то сегодня будет плохо: они собирались напасть на кого-то в отместку за нападение, как я поняла. Осознав, что именно я делаю, я медленно уползла обратно. Слышала крики недодоктора о том, что у кого-то кривые руки и что он их им оторвет, если не будут держать прямо. Что бы сегодня ни произошло, меня это не касалось, главное, что сейчас им всем не до меня. Меньше знаешь — крепче спишь. Но спальня хозяина не приносила мне душевного равновесия, казалось, вот-вот откроется дверь и он войдет, требуя, чтобы я разделась. Откуда только берутся подобные мысли?

Залезла в кресло и свернулась в ужасно неудобную позу, но в кровать сунуться не рискнула, лучше так. Разбудили меня крики доктора в коридоре.

— Кому сказал, осторожнее, идиоты, его нельзя дергать, — орал он, и, прежде чем я успела выкорчевать себя из кресла, дверь в спальню распахнулась и на пороге появилась целая свита во главе с доктором.

Они внесли бессознательное тело, завернутое в простыню, и только когда они положили его на кровать, до меня вдруг дошло, что это Скала. Боже, что с ним такое? Судя по красным разводам на белой ткани, его ранили и он потерял много крови.