Да что с ним сегодня творится?! Видимо Джейсон окончательно спятил, раз мечтает поцеловать свою воспитанницу. Она ведь немногим старше его кузин, почти ребенок… Его взгляд невольно скользнул по пульсирующей жилке на длинной шее Лорейн, опустился на небольшую высокую грудь, а затем остановился на затянутой в голубое батистовое платье тонкой талии, которую он легко мог обхватить одной рукой. Граф был вынужден констатировать, что перед ним далеко не ребенок, как он пытался себя убедить.

- Пожалуй, в этом вандализме смысл моего существования, - весело блеснула глазами Лорейн, но в следующее мгновение ее лицо стало серьезным, и она тихо произнесла, - Мне правда очень жаль. Шторм опять что-то натворила, и вы поэтому собирались выпроводить ее на улицу?

И столько вины прозвучало в дрожащем нежном голосе, столько невысказанной грусти и непролитых слез светилось в невозможно голубых глазах, что у Джейсона перехватило дыхание и он почувствовал себя бездушным тираном. В самом деле, кого волнуют испорченные диванные подушки? В конце концов для чего еще ему нужен огромный и на все готовый штат прислуги, если не поручать им подобные проблемы? Ну а с частично съеденной корреспонденцией разберется секретарь. Не зря же тот получает свое жалованье.

- Сущая ерунда. Шторм может и дальше продолжать уничтожать дом, - шутливо ответил Джейсон хриплым низким голосом.

Лорейн так и замерла с платком в руках, удивленная не столько словами лорда, сколько этими новыми бархатными нотками в мужском баритоне. Впервые стоя к Джейсону так близко, она вдруг совершенно ясно осознала, что перед ней зрелый привлекательный мужчина в самом расцвете лет. Темные хищные брови, пронзительные серые глаза, мощный четко очерченный подбородок и по-мужски крупный с небольшой горбинкой нос, придававший всему облику Джейсона своеобразный шарм и неповторимое обаяние. Потемневший серый взгляд буквально приковывал к себе, так что у Лорейн вдруг пропал весь воздух из легких. Между ними будто растянулось бесконечное мгновение чего-то нового и необъяснимого. Опасного и вместе с тем будоражащего. Ее лицо будто полыхнуло огнем и, смутившись, она опустила глаза, продолжив промокать пятна на вороте сорочки.

Словно догадавшись, что речь идет о ней, колли пару раз вильнула хвостом, попутно задев ножку кресла, на котором сидел граф, и Джейсон вдруг осознал, что если не считать случая с котом, то в присутствии Лорейн собака всегда вела себя на удивление мирно. Впрочем, как и он сам.

Буквально четверть часа назад Джейсон был готов рвать и метать, и одно только имя Лорейн Тернер доводило его до бешенства. Чего только стоила ее излюбленная привычка спорить с ним на людях! А теперь, даже несмотря на очевидное желание девчонки досадить ему, полностью измазав вонючей мазью – где Генри только умудрился ее достать?! – граф излучал покорность и послушание, словно прирученный домашний кот. Поразительно, Лорейн умудрялась раздражать и выводить Джейсона из себя, и вместе с тем он чувствовал себя плавящимся воском в хрупких девичьих руках, готовым на любые ее прихоти.

Только одна женщина в его прошлом имела на графа подобное влияние.

2. 2

Тогда Джейсону было что-то около двадцати лет. Возраст, когда впечатления кажутся ярче, проблемы несущественными, дружба на века, а любовь непременно до гроба. Время свершения глупостей и ошибок. И он вовсю прожигал жизнь, играя в карты, участвуя в кулачных боях, стреляясь на дуэлях и посещая сомнительные попойки. Будучи богатым наследником, Джейсона нисколько не волновало его будущее. Как, собственно, и его родителей, для которых имели значение лишь светские развлечения да любовные интрижки. Покойные лорд и леди Грей подавали не самый лучший пример для сына. Порой ему казалось, что лучше бы их и вовсе не было, чем пытаться до них достучаться и каждый раз терпеть сокрушительное поражение. Единственным родным человеком, которому было до Джейсона хоть какое-то дело, была его родная тетя леди Глория.