Он все никак не мог понять, почему проснулся? Отросшие свалявшиеся волосы тяжело тащились за ним, слегка распутываясь только в воде. Они ощущались огромным колтуном и тяжелили голову. Стоило только об этом подумать, у него заныла шея, а кожа головы жутко зачесалась, он потянулся было к макушке, но длинными скрученными ногтями это было сделать совершенно невозможно. От этого ему захотелось то ли заплакать, то ли закричать - первая эмоция, что проснулась за разумом, оказалась раздражением. И он возопил, распугивая рыб, распугивая птиц, что посрывались с деревьев… Тишину ночи разорвал его вопль, почти детски отчаянный, и до отчаяния жуткий.

Кричал он долго, на одной ноте, пока не зашелся кашлем, сотрясаясь всем телом, и не плюхнулся в воду. Он насладился сполна ощущением того, что это произведенный его живым телом звук и, наконец, успокоился.

По темной глади вдруг, растревоженный его движением, тихонько проплыл цветок нарцисса.

Но в его саду никогда не росли нарциссы. Он пошарил по груди, вдруг что-то вспоминая.

- Кто… - в горле запершело и звук вышел сухим, хриплым, но неожиданно громким.

Рыбы гибко заскользили над мрамором, разлетаясь вновь в испуге от раздраженного со сна господина.

- Кто украл!..

3. Глава 2. Дурной знак

- Что это за чертовщина, интересно?

Рина вскинула взгляд своих чудных изумрудных глаз в небо на мгновенье и, тут же вернувшись обратно к книге, уверенно произнесла:

- Асператус.

- Ас-пе-ра-тус, - шепотом произнесла я, пробуя слово на вкус.

Небо затянуло, да так мудрено, что сердце заходилось восторгом. Жуткие темные спирали облаков мрачно ворочались на небе, вызывая смутные предчувствия. Ветер поднимался, набирая силу, и хлестанул меня собственной темной косичкой по щеке.

Мы ехали в повозке, кое-как уложив все свои чемоданы между товаром дяди Лаки. Рядом ехали на лошадях наемники, которых наняли охранять товар. Ну и заодно нас с сестрой!

Товара было немного, но дядька благоразумно не скупился на сопровождение, и, узнав, что мы собираемся возвращаться из столицы, уговорил нас с Арианой от железнодорожной станции ехать с ним. Пришлось пару деньков подождать в чужом городке - зато едем теперь без всякого страха! Как бы так дядьку отблагодарить только теперь подумать надо… Зазнакомить бы его с кем из столицы, наверное. Связи еще никому не мешали, тем более торговцам, а с некоторых пор связей у нас - хоть жопой ешь!

Я закинула голову к небу. Но неба видно не было, как ни щурься.

Облака жутко и тревожно вились темными спиралями и волнами. Грязновато-фиолетовый цвет переплетался с тяжелым стальным, и эти цвета все волновались, волновались и вились тучами… и ветер, повинуясь этой игре, давил к земле кусты и тонкие деревца, разносил пыль и заставлял всех то и дело хмуро оглядываться. В этом шуме, будто торопясь перед чем-то неизбежным, нервно стрекотали насекомые, то и дело пробегали у дорожки полевые грызуны и срывались с веток редких деревьев птицы.

Облака были все-таки и правда жуткие! Волнующе-жуткие. Я таких, кажется, и не видала никогда… Хотя почему-то это все казалось знакомым, будто уже виденное, но разве можно было бы забыть такую красоту?

- Асперату-у-ус. И к чему это? - спросила я, снова отвлекая сестру, - К концу света? Или может твари потусторонние колдуют из Леса? Похоже на дурной знак…

- К дождю, - отрезала сестра.

Я вздохнула.

- Как скучно.

- Что, Кора, приуныла в дороге? - рассмеялся дядя Лаки, - Ну-ну, еще пол-денечка - и дом родной!

- Ой, как хорошо! - улыбнулась я, - Так мы соскучились, конечно…