Слуга спешно опустил тарелку в центр дастархана, испуганно косясь на повелителя правоверных, затем быстро поклонился и убежал прочь. Синдбад и Сорви-голова осушили пиалы и, взяв по палке шашлыка, впились зубами в нежное, хорошо прожаренное мясо, истекающее соком и жиром. Эмир поморщился и отодвинулся чуть назад, когда мясной дух достиг его носа.

– Поведай нам, о почтеннейший Сорви-голова, как этот молокосос мог спасти тебя от смерти? – ехидно осведомился эмир. – А может, именно он все и подстроил?

– Ты неправ! – возразил Сорви-голова, на секунду оторвавшись от еды.

– Так как же было дело, а? – усмехнулся эмир, вновь наполнив пустые пиалы вином.

– Э-э, – рассеянно промямлил Сорви-голова, переглянувшись с Синдбадом.

Тот только дернул плечами и продолжил как ни в чем не бывало уплетать шашлык, заедая его колечками лука.

– Значит, я купался в море, – неуверенно начал Сорви-голова и запнулся.

– И у вас свело ногу, – подсказал Синдбад, придя на помощь новому другу.

– Да! – ухватился за его выдумку Сорви-голова. – Нет! На меня напала акула.

– Так акула или ногу свело? – уточнил Нури ибн Кабоб.

– И то и другое. Разве ты сомневаешься в моих словах? – сверкнул глазами Сорви-голова.

– Ни в коем случае, многоуважаемый Халид! И в мыслях не было, – поспешно заверил принца Нури ибн Кабоб, но по его хитрому лицу было заметно, что он действительно сильно сомневается в словах бывшего принца.

– У меня и вправду свело ногу, а потом на меня напала мерзкая акула. Я закричал, моля о спасении, а проходивший мимо Синдбад не раздумывая отважно бросился на помощь и вытащил меня из воды, когда отвратительная рыбина уже собралась мною позавтракать, – Сорви-голова поднял пиалу. – Выпьем же за моего спасителя!

Эмиру вовсе не хотелось пить за Синдбада, но он вынужден был согласиться.

В главные двери постучали.

Эмир, отставив пиалу, крикнул:

– Войдите! – и, позабыв про Синдбада и все остальное, радостно добавил: – Наверное, стража вернулась.

В дверях действительно возникли двое стражников. С трудом неся за железные ручки свою тяжелую ношу, они быстро приблизились к эмиру и аккуратно опустили на пол небольшой деревянный ларец, украшенный драгоценными камнями.

– Это… оно? – спросил эмир у Сорви-головы, будто не верил глазам.

Моряк коротко кивнул и протянул эмиру небольшой ключик, вынув его из-за пазухи.

Нури ибн Кабоб схватил ключ, попутно взмахом руки отпустив стражу, дрожащими от волнения пальцами с третьего раза воткнул ключ в замочную скважину ларца и повернул против часовой стрелки. В ларце щелкнуло, и крышка чуть приподнялась. Эмир, затаив дыхание, откинул тяжелую крышку и заглянул внутрь. Синдбад любопытно вытянул шею.

Внутри ларца на красной шелковой подушечке лежало… обычное зеркало, в серебряной оправе, овальное, с завитушками по краям и длинной ручкой.

– И вправду оно! – пылко воскликнул эмир, запуская руки в ларец и осторожно вынимая зеркало.

По стене мелькнул солнечный зайчик и задрожал, застыв на потолке.

– Зеркало? – Синдбад недоуменно воззрился на приобретение эмира. – Вы что, зеркал никогда не видели?

– Дурак! – резко бросил эмир. – Это «зеркало-скажи»!

– В каком смысле? – Синдбад отложил недоеденную палку шашлыка. Любопытство всецело завладело им.

– В самом прямом, – ответил за эмира Сорви-голова. – Оно может ответить почти на все вопросы. И даже показать то, что у него спрашивают.

– Обалдеть! – выдохнул Синдбад.

– Что? Что еще за слово такое? – уставился на него эмир.

– Выражение крайнего восторга и удивления. В стране, из которой я прибыл…