Седрик поморщился и плотнее сдвинул штору на дверном окне. Пусть его матушка покоится с миром. Он как следует, выполнит ее просьбу, какой бы эгоистичной она не была. Эгоистичной и немыслимой, для такого мужчины, как он. Жениться на Валери Глоссурт, воспитаннице и дочери близкой подруги его матери, леди Марджори. Девчонка потеряла родителей и мозолила глаза Седрику со своих пятнадцати лет. Он и предположить не мог, что когда-нибудь судьба повернется к нему такой неприглядной стороной.
Седрик откинул голову на высокую спинку сиденья, обитого кожей. Его своеобразное тюремное заключение длилось уже три месяца и, в каждый из этих дней он молил, чтобы его труды не оказались напрасными. И снова это чертово обещание, связывающее его по рукам и ногам. Он не был семьянином или тем, кто способен хранить глупую верность. Он потерял невинность много лет назад и, с тех пор не было ночи, которую бы он провел с одной и той же женщиной. Для него это всегда казалось скучным и банальным. Что может быть интересного и захватывающего в женском теле, изученному за ночь? Он не любил однообразие и с легкостью избегал его. До смерти матери и его брака с Валери.
Она не нравилась ему. Проклятье, да и как он мог захотеть девчонку, которая росла на его глазах? Он всегда считал ее невыносимо скучной. И теперь, она повисла на его шее, на долгую жизнь вперед.
Седрик чертыхнулся. К счастью, как только она забеременеет, он вставит ее из Лондона. Деревенский воздух пойдет ей на пользу, и там она разрешится от своего бремени. И останется в поместье, потому что назад он ее не пустит. Вот каким будет его условие.
Карета остановилась у клуба. Седрик вышел на дорожку и, не задерживаясь, направился к парадному входу.
Он знал, что встретит здесь своих друзей, которые так же как он, бежали из дома, чтобы избавиться от скуки. Только вот в отличие от него их не тяготили узы брака. Проклятые везунчики.
Чертыхнувшись, Седрик снял шляпу и пальто, передавая их в подставленные руки лакея. Он знал куда идти. Нужно лишь пересечь широкий холл и подняться по лестнице, чтобы дойти до гостиной, которую арендовал вместе с друзьями. Годовой взнос, который они платили, обеспечил им отдельный вход и абсолютную конфиденциальность. Все что происходило за закрытой дверью там и оставалось.
Как он и ожидал, Майкл и Бретт, уже сидели за низким чайным столиком.
— Ты опять оставил свою жену в одиночестве? — с усмешкой заметил Бретт, махнув стаканом с бренди, — ты худший образец мужа, скажу я тебе.
Седрик поморщился и с тяжелым вздохом упал в свое кресло. Майкл, понимающе кивнув, протянул ему стакан, который он тут же осушил.
— Черт бы тебя побрал, но ты прав, — хрипло рассмеялся Седрик, — я всегда знал, что буду отвратительным мужем рядом с такой благочестивой леди, как Валери.
Бретт и Майкл переглянулись.
— Тебе не следовало жениться на девчонке, — сказал Бретт, — твоему кузену, Оливеру, она бы оказалась хорошей партией.
Седрик хмыкнул. Валери и Оливер. Да они бы умерли рядом друг с другом. Оба скучные и неприметные, вечно краснеющие и может быть, даже юные. Он бы с радостью дал им свое благословение. Если бы не одно, но. Одно проклятое, но.
— Обещание, мой друг, обещание, ярмом повисшее на моей шее, — проворчал Седрик, — Надеюсь, скоро избавлюсь от него.
Мужчины согласно кивнули. Близкие друзья со временем коротких штанишек, они ничего не скрывали друг от друга. Чтобы не происходило в их жизни.
— Этот чертов праздник убивает меня, — сказал Майкл, переводя тему, — Оливия решила украсить дом, каждую проклятую комнату и поставить огромную ель посреди холла, — он покачал головой, не скрывая отвращения, — это случится только через мое бездыханное тело. Только вот я умирать не собираюсь.