Я уставилась на них с подозрением. Прислужницы, конечно. Но только ли прислужницы? Судя по тому, что я слышала об Эйлере, те две, что помоложе, вполне могут скрашивать ему не только дни, но и ночи.

Пока я размышляла, женщины развили бурную деятельность. Нас с Реей препроводили за ширму, где обнаружилась поставленная стоймя широкая бадья. Её перевернули горизонтально, перетащили поближе магический очаг, откуда-то натаскали горячую воду – и буквально через четверть часа нас с сестрой сноровисто раздели и запихнули в эту воду отмокать.

Только очутившись в этой бадье, почти полностью обнажённой – тонкая липнущая к телу сорочка, намокнув от воды, не скрывала ничего, – я сообразила, в каком деликатном положении нахожусь. Принимать ванну в палатке Эйлера Гарда! О боги. Узнай об этом хоть кто-нибудь, и я никогда не выйду замуж.

Или Эйлер того и добивается? Хочет погубить нашу с Рейтинной репутацию заранее, ещё не прикоснувшись и пальцем?

Но мытьё шло своим ходом, Эйлер не появлялся, и я понемногу успокоилась, отдаваясь умелым рукам.

Женщины действовали сноровисто и аккуратно. Промыли мои и Рейтинны волосы (я так и не осмелилась отрезать косу, было страшно заявиться в таком виде к Ланвейсам), размяли уставшие плечи и спину, вычистили грязь из-под ногтей. После всех этих безумных скачек, сражений, ночёвок в лесу, горячая вода и нежные руки служанок погрузили меня в настоящее блаженство.

Несколько раз меняли воду, и когда сделали это последний раз, то добавили какой-то молочно-белый порошок, давший приятный запах и блаженное чувство расслабленности во всём теле. Я полулежала, откинувшись на край бадьи, и через полузакрытые глаза наблюдала за девушками, разминавшими Рею.

Симпатичные и молодые. Вполне могут греть Эйлеру постель.

Может, одна из них та Марфина с вонючими ногами, о которой говорили воины.

Мысль заставила меня усмехнуться. Но почему-то осознание этого было неуютным.

Даже если не одна из этих четверых – есть в лагере и другие женщины. Может быть, даже куртизанки. Ходил слух, что Эйлера одно время сопровождала одна женщина из столицы. Но не вынесла военных тягот и удрала обратно.

Настроение испортилось.

Снаружи раздался голос Эйлера. Он произвёл на меня эффект разорвавшегося у самых ног ядра. Накатывающая дрёма слетела в то же мгновение. Не хочу, чтобы он входил сюда!

Но он вошёл.

Я сжалась в комочек – да и Рейтинна испуганно притихла. В каком бы восторге она от Эйлера ни была, вторжение посреди омовения к девушкам дворянской крови – это было неслыханно.

К счастью, Эйлер остановился у самого входа. Из-за ширмы он не мог нас видеть, но голос его я слышала прекрасно:

– Рисанна, нам нужно поговорить.

Я вздрогнула, мгновенно ожесточаясь. О чём нам разговаривать? Уверена, ни о чём хорошем.

Но Эйлеру не требовалось моё согласие.

– Я приду, когда вы закончите. Будь готова.

Боги, как зловеще это прозвучало. Даже Рея одарила меня обеспокоенным взглядом.

Эйлер вышел, а я обхватила себя за плечи, глубже погружаясь в горячую воду. Будь готова! В свете этих слов внезапное мытьё приняло вдруг совершенно определённое значение.

– Он хочет попросить твоей руки! – выдала вдруг Рея.

Её глаза засияли, она молитвенно сложила ладошки у груди. Я ничего не ответила. Придумала себе объяснение, называется.

Да он уже это сделал. Вернее, не попросил, а потребовал моей руки – отец не в том положении, чтобы ему отказать. И в этом нет ни толики романтических чувств, тополиным пухом забивших головку моей дурочки-сестры. Один голый расчёт и политика.