“Если я их оставлю в живых, то их могут найти. Старейшины, ученики, караваны. Не суть важно кто. Начнут допрашивать, пытать, копаться в том, откуда у них были эти запасы. Кто им помог. А если хоть кто-то из них всё-такие видел меня? И пробормочет что-то про странного путника, что бродил по горам?” – Он не мог рисковать. Но и убивать их собственными руками парень не хотел. Потому что, как ни крути, это были люди. Пусть и грязные, возможно, падшие. Пусть воровали, нападали, грабили. Но он сам – не палач.

И тут в его памяти всплыла почти незаметная тропа, что он приметил, пока наблюдал за долиной с противоположного склона. Узкая, петляющая между скалами, но явно вытоптанная. Камни были слегка отполированы, а у кромки рос бурьян, в котором угадывались засохшие следы от перетаскивания каких-то грузов, или даже вьючных животных. Тропа явно вела к нижней дороге, где, по его наблюдениям, время от времени проходили караваны.

Вот и решение. Сделав несколько глубоких вдохов, Андрей приступил к делу. Сначала он проверил каждого из пленных, забрал из трофеев только то, что имело ценность – два редких порошка, несколько сушёных трав и пару амулетов, которые по ощущениям всё ещё сохраняли некую защитную энергию. А также и всё оружие.

После этого он принялся по одному вытаскивать тела разбойников наружу. Они были не лёгкими – особенно коренастый старик, которого пришлось тащить волоком, используя магическую нить, вложенную в перевязь. Его же он по пути ещё и обернул защитной тканью, чтобы не поцарапать лицо о камни.

Затем, по тропе, в тишине местных гор, он спустился вниз к дороге. Шёл осторожно, проверяя шаг за шагом. И только когда добрался до зарослей у самой дороги, он вернулся назад за следующим. Работа была утомительной и заняла больше двух часов, но он не торопился. На краю дороги, в густом кустарнике, он устроил сцену пьянки. Вытащил из пространственного хранилища запас дешёвого, крепкого вина – мутноватый настой на зёрнах ярового злака, что давали ученикам-новичкам в дешёвых тавернах. Смочил им лица и грудь “спящих”, опрокинул рядом пару глиняных кувшинов, один даже нарочно разбил, разбрызгав остатки жидкости. Развязал им рубахи, расстегнул пояса, создав вид пьяного разгула. А рядом аккуратно бросил старый мех с вином, словно кто-то из них собирался ещё выпить.

От всей сцены веяло истощением, пьянством и глупостью – именно так и выглядели те, кто, выжив в стычке или неудачной краже, потом напивался до отключки у дороги. Наконец, убедившись, что всё правдоподобно, Андрей прошёлся по месту магической чисткой, убирая свои отпечатки, следы энергии, и даже слабые остатки аромата от усыпляющей смеси. Даже в воздухе не должно было остаться намёка на его вмешательство.

Он отошёл на пару шагов, оглянулся. Внизу на утреннем ветру покачивались ветки кустарника, за которым лежали разбойники – теперь просто жалкие пьяницы, поджидающие либо дозор, либо случайного купца. Возможно, им даже повезёт. Может, кто-то подберёт их и отправит работать на шахты или станет нанимателем. А может, просто прогонят. Он же развернулся и ушёл, двигаясь через лес обратно к долине. Там, где осталась пустая пещера, где теперь можно было устроить временное укрытие. Где можно было, наконец, перевести дух.

По крайней мере, он думал, что у него это получится. Но уже неспешно возвращаясь от дороги после того, как устроил первую четвёрку спящих разбойников на месте “показательной пьянки”, Андрей вдруг почувствовал лёгкое покалывание в виске – реакция на тонкое возмущение в эфире. Он остановился на краю тропы, прищурился и внимательно вгляделся в боковую ложбину, что вела к небольшому скальному уступу, поросшему кустарником. Ветер доносил оттуда запах перегретой кожи, ржавчины, и… жареного мяса.