"Найдено за ящиками. Возврат."

После этого он пошёл мыть руки и вернулся к работе. А Тансу потом ещё долго сидел в темноте, глядя на тот листок. Он знал, как часто ученики воруют. Особенно те, кто прикидываются немыми, бедными, уличными. А этот… Разве это не странно? Чтобы тот, кто вроде бы вырос в трущобах, не забрал себе хотя бы что-то? Такого просто не бывает!

“Ни одного шага не сделал в свою пользу. Не потянул ни порошка. Не взглянул на редкие узлы. Не потрогал даже пустой свиток с моим именем. Кто ты такой, парень?..”

Третья проверка выдала его странное поведение. Так как на следующее утро Тансу сделал вид, что спит, и тайно следил, как Анд Рей открывает один из шкафов с запечатанными артефактами, над которым он работал вечером. И – с удивлением увидел, как воздух вокруг мальчишки словно искривляется. Как будто свет уходит в воронку. И как будто всё внутри этой воронки исчезает, становясь… невидимым. Лишь на мгновение. Потом всё возвращается на место. А сам "немой" спокойно вытирает пыль и ставит всё обратно.

“Никакого следа. Даже духовного шлейфа нет…”

И тогда старик понял, что этот юнец – не такой уж и простой индивидуум. Но он ничего не крадёт, не врёт, не лезет в чужое. Он просто работает. Как будто… ждёт чего-то. А значит и сам хозяин лавки подождёт…

……….

Очередное утро в лавке Чхве Тансу началось с запаха кипящей смолы, древесной пыли и тонкого аромата пергамента, только что вырезанного из воловьей кожи. Над входом скрипнул деревянный гонг, призывая духов на новое дело, а старик, как обычно, протянул Андрею старую тряпку и указал на полки. Но в этот раз – всё было иначе.

Когда основные дела были закончены, и тишина снова растеклась между ящиками и свитками, Тансу неожиданно развернулся к Андрею, опершись на стол. В его глазах не было привычной усталости, только – осторожное напряжение.

– Эй… Молчун иди-ка сюда! – Хрипло позвал он, зная, что тот не ответит. – Ты… Попробуй-ка вот это.

Он вытащил небольшую дощечку из корня старого кайсин-дерева, покрытую с одной стороны тонким слоем золы. Рядом положил узелок с ритуальной нитью, баночку краски из крови карающей змеи и узор-схему – довольно простой, но требующий чувства соразмерности и равновесия.

– Сделай оберег. На защиту дома. Сам. – Слегка рвано, и даже запинаясь, сказал он. И, не добавив ни слова, сел в тени, закутавшись в халат, делая вид, что дремлет. Но глаза его едва заметно прищурились. Он следил.

В этот момент Андрей на мгновение замер, глядя на эту дощечку. Он понимал, что это была очередная проверка. Так просто не бывает – чтобы немому слуге, без имени, без обучения, доверили сделать вещь, которую продадут какому-то клиенту лавки. А это значит, что старик… либо очень доверяет… либо хочет увидеть, кто он такой на самом деле.

Тяжело вздохнув, он медленно опустился на колени, ощутил шершавую текстуру дерева, вдохнул запах краски – резкий, ядовитый, но знакомый. Его рука сама легла на кисточку. И вот тут Андрей понял, что не может показать всё, на что способен. Ну, не мог малограмотный слуга, вышедший с какой-то помойки, вот так вот, легко и просто повторить то, что видел всего лишь несколько раз в исполнении этого старика. Именно поэтому он всё же начал работу. Аккуратно. Медленно. Именно так, как и должен был бы действовать немой безродный бродяга, подбирающий основы по крупицам. Он немного сместил центральную ось узора, сделав оберег несимметричным. В одной из спиралей сделал лишний виток, что сдвигало фокусировку потока. Нарочно задел край дощечки, оставив там незначительную кляксу, которая выдавала дрожь в руке – будто бы от страха или неопытности. Но всё это… Не разрушало узор. Он работал, но выглядел как работа ученика начального уровня. Искренне старающегося.