– И че ты ноешь? – голос печально известного Кости Назарова, который как раз проходил мимо, застиг меня врасплох.

– Тебе какое дело? – признав своего соседа по подъезду, всхлипываю, пожалуй, слишком жалобно.

Становится противно от собой себя. Вот и чего я действительно раскисаю? Сама бы как поступила на месте Никиты? Правильно, ухватилась бы за любую ложь, лишь бы не испытывать беспокойство. Люди же по большей части — эгоистичные существа. Мы помогаем другим только для того, чтобы чувствовать себя лучше. Но если есть способ прийти к душевному спокойствию намного быстрее, пусть и поверив в чужую ложь, позволив себя обмануть, то станет ли кто-либо из нас сопротивляться?

– Как я могу пройти мимо такой плаксивой малявки, – разводит руками Костя. На его лице расцветает не самая приятная улыбка, когда сует руку в карман. – Носик припудрить не желаешь?

Я задерживаю дыхание, наконец, осознавая, что именно мне сейчас предлагает сосед. Он совсем что ли?

– Назаров, – в наш междусобойчик вмешивается голос Никиты.

И если сначала мне кажется, что это лишь слуховая галлюцинация, то стоит парню подойти ближе, как я понимаю, что напрасно лила слезы.

Он здесь. А остальное уже абсолютно неважно.

– Ушёл в закат, чтоб я тебя не видел, – с угрозой проговаривает Стрельников, сканируя уничтожающим взглядом Костю.

– О, Стрела, – хмыкает тот смело, даже не собираясь следовать совету. – А ты какими судьбами тут? Есть че?

– Для тебя только кулак по морде, – скалится Никита, показательно разминая костяшки. – Хочешь?

– Какие мы недотроги, – пусть в голосе соседа и слышится усмешка, я успеваю заметить его затравленный взгляд.

Кажется, Никита успел запугать не только всех ровесников на районе, но и тех, кто значительно старше.

Назаров уходит под наше всеобщее молчание. Торопливо, так, словно вот-вот готов сорваться на бег.

И вот мы остаёмся одни. Никита медленно двигается в мою сторону, осторожно, словно боясь спугнуть. А после садиться рядом, отчего я мнусь, чуть сдвигаясь в сторону.

– Ты чего здесь? – спустя минуту молчания задаёт он вопрос. – Крис сказала, что тебе позвонил какой-то дружок, и ты побежала к нему, отчего аж пятки засверкали.

– Да, – нервно смеюсь, только сильнее убеждаясь в том, насколько гнилой натурой обладает моя бывшая подруга. – Ты как раз и прогнал моего дружка. Только что.

– Ага, сто раз тебе поверил, – улавливает мой сарказм парень. – Держи.

– Откуда у тебя мой телефон? – не могу сдержать удивления, уставившись на свой родной мобильник в руке Стрельникова.

Как? Неужели, у Кристины все-таки есть совесть, и она созналась в том, что солгала?

– Спалилась твоя подружка, – стоит мне взять телефон в руки, как Никита расслабленно откидывается на спинку скамьи, лениво потягиваясь. – В лифчике прятать такие девайсы — не самый лучший вариант.

Наружу так и просится весьма закономерный вопрос: что он делал в её лифчике? Мне даже страшно представить, до какой степени одноклассница поехала крышей, чтобы так унижаться перед парнем, пусть и тем, что ей нравится.

Но молчу, кусая губы, лишь не открыть рот. Мне незачем лезть в их жизнь. Я не стану уподобляться Кристине и вести себя, как собака на сене. К тому же, Никита мне действительно ничего не обещал. Никогда.

– Не было ничего, дурочка, – Стрельников, как всегда, читал меня, словно открытую книгу. – Эта дура просто наклонилась неудачно. Впрочем, Дэн остался под впечатлением. Хорошо хоть экран не разбился, – бросает смешок. – Выкладывай, что она сделала? Почему глаза на мокром месте?