И не только потому, что он – Двуликий.

Лодку мы нашли легко. Такую, как надо. Небольшую, легкую, устойчивую. А грести умеем прекрасно. Десять миль в тихую погоду я прогребла бы даже в десять лет. По их числу.

Надеюсь, рыбакам понравится золото среди камней – на месте их лодок. Наемники, разбойники и пираты порой швыряются деньгами – потому что у них нет будущего. Не на что копить и откладывать. Оттуда и все легенды о благородных защитниках бедноты – с городского дна, из дикого леса или с корабля под черным флагом.

Нам просто не жалко.

Узкий, остро заточенный серп серебристой луны – наш союзник. Как и ледяные глаза звезд. Ими еще мои предки любовались. Когда грабили соседей. И всех, кто мимо проплывал, заодно.

Далекие золотые звезды в небесной черни – бессмертны и неизменчивы. В отличие от людей.

И они не предают. Потому что ничего и не обещают. Они одинаково равнодушны ко всем.

А мы и так отлично знаем, как не попасть под острый луч ночных светил. Пусть они лучше замечательно высветят наших врагов. И помогут тому, кто готов зайти дальше. Кому нечего терять.

Ровный плеск воды, скользящий по глади темно-бирюзовых волн лунный луч. В его мягком, приглушенном свете – черная громада вдали. Три черных острых башни. Самые родные громада и башни в этом мире. Сколько ночей за этот год они мне снились! Сколько раз я просыпалась с глазами, мокрыми от горьких, как морская вода, слез.

По этим чаячьим скалам я карабкалась в детстве, с этих высоченных утесов бесстрашно ныряла в море. А из этой гавани мы с отцом столько лет ходили в море.

Но к гавани - нельзя. Сейчас наш путь – Соленая Заводь. Наше тайное с Наставником место. Ох, как он меня здесь в детстве гонял! С моих десяти лет. Когда Аскольд отправился в Академию.

Сейчас в моем родном доме окопались кровные враги. И не просто заняли без боя мой дом – еще и там празднуют. Вывесили свой цветочный герб и торжествуют.

Не знаю, что стало причиной их очередного сборища. И знать не хочу. Главное, что всякой швали там в эту ночь многовато.

Зачем дяде понадобилось приглашать столько постороннего народу в замок? Он ведь ничего не делает просто так. К тому же, скуп, как гоблин на королевской службе.

Ладно, Дораны. Дядя всё еще может считать их родней. В конце концов, хоть семьей они быть и перестали, но подельниками-то ему остались.

Мой отец был силен, но слишком честен. После его смерти нашу семью уничтожили без боя.

Я стала единственной, кто дрался до конца... даже потеряв на это право. Впрочем, может, Аскольд тоже сопротивлялся яду. Не знаю. Он сгорел за часы. И о его смерти я узнала в тот же день и час, когда и обо всём, что случилось после. Мои враги времени не теряли. В отличие от меня.

Я же не знала, что они у меня есть.

Жаль лишь, побежденных это никак не оправдывает. И ничем им уже не поможет.

Так что Дораны повязаны с дядей не навсегда, так надолго.

Но за каким гоблином лысым ему сегодня понадобились здесь еще и Лаэрты? Они-то в его грязных играх – при чём? Наш путь с дорогой второго Морского Клана штормовая буря развела уже давно. Родней они нам быть перестали. Но и врагами до чих пор не сделались. Или я ошиблась еще и здесь? Неужели и они тогда уже были – в деле?

Сплошные проблемы и лишняя стража – на мою голову. Впрочем, кажется, догадываюсь. Кузен Герберт ведь празднует первое совершеннолетие. А с чем оно совпадает? Правильно, с брачным возрастом. Значит, что у нас еще сегодня может быть? Заключение выгодной помолвки. С очень полезной и денежной невестой.

Да легко. Золото дяде пригодится. А до полного совершеннолетия лорда приданым его жены распоряжается опекун.