– И я очень на это надеюсь, – рассмеялся он. Но мне было вовсе не смешно.

***

В местечке Соль, как несложно было догадаться, добывали морскую соль. Оно располагалось едва ли не вплотную к Порт-Карлхаллу, но являло собой резкий контраст с шумным, нарядным портовым городом.

Бесконечный дикий берег, полого поднимавшийся к стене, над которой сгрудились серенькие, невзрачные дома с плоскими крышами. Одинокая лодочная пристань с будкой на ней. Несколько крохотных лачужек, кое-как сколоченных из плавника – вот и весь пейзаж. Ну и соль, конечно. Я впервые увидела, как ее добывают.

Вдоль всего пляжа тянулись зеркала прудов, поблескивающих на солнце. Здесь морская вода отстаивалась от осадка, испарялась от жары и ветра, оставляя кристаллы. После полученную массу рассыпали на длинных кюветах, похожих на плоские лодки, где досушивали и сортировали. Это мне Вигго по пути в храм рассказал.

– Обычная в город идет, на склады, а красная – к дегустаторам. Вы наверняка не знаете, как работают с красной солью, об этом даже среди местных жителей мало кто знает. Дегустаторы не любят делиться своими секретами.

– Я вообще не понимаю, о чем речь, – призналась я. – Это какая-то особо ценная приправа? Или лекарство? И зачем ее нужно дегустировать, неужели ядовитая?

– О да, это нечто очень ценное, – ответил Вигго, задумчиво пригладив бороду. – Самое важное, что добывают в Море Голосов. Вы не угадали: она не лекарство, но и не яд. Тем не менее, не всякий отважится иметь с ней дело.

Судя по его объяснениям, прозрачные кристаллы кроваво-красного цвета были чем-то вроде галлюциногена. В этом мире с ними носились, как индейцы со своей айаваской, свято веря, будто под воздействием этой дряни могут открыться неведомые истины.

Существовало даже целое религиозное течение, практикующее обряды с красной солью. Якобы в ней застыли голоса всех, кто жил на свете когда-то, особенно погибших в море. В один из таких храмов мы и приехали.

Экипаж остановился у ворот: по территории дозволялось передвигаться только пешком. Я думала, кучер тоже зайдет помолиться – должно быть, они здесь набожные, в такое-то время и в таком месте, но он лишь посмотрел на ворота с опаской и поспешил обратно.

Хотя ничего угрожающего на первый взгляд тут не было. Высокая стена, сложенная из грубо обработанного темного камня, кованые ворота с изображением чудовищ с когтистыми львиными лапами и рыбьими хвостами. Их выпученные глаза и оскаленные пасти наверняка задумывались художником как устрашающие, но выражения морд получились сконфуженными. Словно чудища сами не понимали, как тут оказались, и извинялись, что так вышло.

– Монахи хранят обет молчания, – вполголоса предупредил Вигго. – И на земле храма положено соблюдать тишину. Поэтому не заговаривайте, пока не останемся наедине.

– Надеюсь, мы здесь ненадолго, – хмыкнула я.

– Софи, отнеситесь к этому серьезно, прошу. Они могут оскорбиться, – укорил он и добавил: – Потерпите всего лишь одну ночь, а завтра прямо отсюда едем в порт – будет корабль на Штормовой дозор.

«Сначала всего один день праздника, теперь одну ночь в монастыре, а потом всего каких-то два месяца на маяке, – хмуро размышляла я, разглядывая причудливо изогнутые ветви хвойных деревьев за забором. – Сколько еще мне терпеть придется? Хоть бы сразу сказал, чтоб не больно-то надеялась!»

Ворота открыл человек в кирпично-красном балахоне с низко надвинутым капюшоном. Мы прошли между двумя высокими столбами с каменной резьбой, и он тут же запер створки. Очевидно, всех подряд сюда не пускали.