Очень осторожно делаю шаг назад, как будто только для того, чтобы освободить больше места идущим, а на самом деле – чтобы дать себе хоть капельку обзора. С тог места где стою внутрь ни черта не заглянуть, так, чтобы не очевидно. Можно разглядеть только большие (как и везде в нашей корпоративной «башне») окна, светлый солидный стол, за которым рассаживаются участники.

Авдеев наверняка сидит глубже.

Почему-то кажется, что даже не за ним, а в стороне.

Но его самого, конечно, не вижу. И быстро ухожу, потому что пропустила момент, когда Лазарева начала все тем же взглядом рассерженной камбалы, выразительно намекать на то, что мне лучше исчезнуть.

Спускаюсь на свой этаж, но в кабинет не иду – снова сворачиваю в туалет.

Около зеркала трещат две сотрудницы. Прислушиваюсь, даже не удивляясь, что обсуждают Его Величество. Уже не впервые слышу, что женская часть коллектива любя называет его Цезарем – за типа выдающиеся навыки уметь абсолютно все и почти одновременно: и бизнес вести, и всех на плаву держать, пока мировая экономика переживает экономический кризис, быть примерным папочкой и завидным холостяком. Хотя из того, что я тут успела за неделю услышать – про роман с моей «обожаемой» мачехой особо не болтают, потому что боятся. Есть на эту тему целая корпоративная страшилка: якобы однажды кто-то принес в офис сплетню о том, что Авдеев был замечен в компании жены сына какого-то финансиста. Сплетня размножилась. Цезарь узнал. За три дня служба безопасности вычислила каждый – буквально, каждый – рот, который полоскал эту историю.

Авдеев уволил всех.

Без выходного пособия, без рекомендаций, с таким волчьим билетом, что на этом, я уверена, карьера каждого и закончилась.

Понятное дело, после такого, в офисе о его «императорских» похождениях если и говорят, что на азбуке Морзе и почти ничего.

— Когда уже женится только, - вздыхает блондинка с длинными волосами. – Ходит такой офигенный и своей свободой прямо бесит.

Другая – с тем же цветом волос и почти такой же прической – чуть тише добавляет, что может хоть тогда успокоится и не будет на работе жить.

— Пока Император в офисе – у меня такое чувство, что стены сжимаются как в том ужастике, - добавляет она же.

— Это не стены, дорогая, - очень специфическим тоном, предполагающим «взрослое» продолжение, продолжает первая, - это просто «трубы горят». Я дома, когда с Сережкой трахаюсь, иногда представляю… ну, знаешь, большой здоровый мужик…

Я дергаю вентиль крана сразу резко вверх – брызги разлетаются в стороны со змеиным шипением. Хочу заглушить их тупой трёп, потому что сбивает, не дает сосредоточиться.

Блондинки заканчивают красить губы и уходят, а я сую ладони под струю воды и где-то минуту разглядываю, как от сильного напора по коже бегут реки пузырьков.

Немного успокаиваюсь.

Хочется ополоснуть лицо, избавиться от ощущения дурацкого румянца.

Но кто его знает, не столкнемся ли мы с Авдеевым еще раз. До конца рабочего дня еще три часа. Хотя, конечно, это все та же микроскопическая вероятность.

Смотрю на себя в зеркало и мне совсем не нравится слишком очевидное сучье отражение в нем.

Злит.

Просто адски печет внутри от осознания, что даже не посмотрел.

Да вокруг меня мужика табунами ходят!

У меня в анамнезе два отшитых футболиста с мировыми именами и целый, мать его, голливудский актер! У меня такие «песочные часы», что часть моих приятельниц так и остались при мнении, что я либо удаляла ребра, либо делала глютеопластику. А еще у меня красивая, полная грудь!

Да, у меня хорошая генетика. Как сказала одна моя подруга: «Кто-то из твоих предков явно нагрешил с бразильянкой». Но я и в зале пашу как проклятая!