– Мерзавец!

Звонкому шлепку по щеке вторил гром за окном. От удивления Тим на мгновение ослабил хватку – Малеста этим воспользовалась и высвободила руку из цепкого мужского плена.

– Убирайтесь немедленно, – шипела леди Андервуд. – Вон!

– В такой дождь? – Тим продолжал насмехаться. – В такой дождь хозяин собаку на улицу не выгонит...

– Вы хуже любой собаки!

– Вот как ты заговорила.

– Уходите.

– Я уйду и больше не вернусь, но сначала возьму то, за чем приехал.

Малесте стало страшно. Закричать бы, но голос вдруг пропал, и из горла вырывались лишь сдавленные хрипы. Чего хотел этот щенок, было понятно без слов, ведь его горячие руки более чем красноречиво прошлись по её спине и талии, а затем скользнули вниз и нагло задрали юбку. Одичалый волчонок вырос и превратился в зверя с клыками, его злоба с годами не прошла, а только окрепла, и, чтобы противостоять ему, нужна была недюжинная сила, которой у Малесты как назло не было. А ещё и головокружение некстати усилилось, и сильнейшая слабость охватила всё тело именно в тот момент, когда надо было собраться и оттолкнуть от себя гадкого мальчишку, но руки не поднимались, и даже губы не могли прошептать ни слова проклятия.

Тук. Тук. Тук.

Тим вздрогнул и отпрянул от мачехи. Стучали в парадную дверь, но кого могло занести в такой час и такую погоду в находившийся вдалеке от шумных городов Девонсайд?

Замешательство пасынка сыграло Малесте на руку: она скользнула в сторону и, не оглядываясь, поспешила вверх по лестнице. Лишь оказавшись на втором этаже и спрятавшись за колонной, остановилась и перевела дух. До спальни оставалось пройти половину крыла, а там уже можно было попробовать успокоиться, заперевшись на ключ и приняв лекарство.

Тим взъерошил на голове волосы. Чего он испугался? Того, что из-за поворота вынырнут слуги и ринутся к дверям открывать? Или что это отец вернулся из города? Повёл себя, как пугливый воробей, а ведь желаемое было так близко. Тем более и бояться некого: слуг, торопящихся к дверям, не видно, стука больше не слышно. Да и бы ли тот стук вообще? Может, послышалось? Или, может, это был ветер, или деревья задевали мощными ветвями стены дома?

Тук. Тук. Тук.

Тим снова вздрогнул и заозирался по сторонам.

– Эй, – настороженно крикнул он в темноту, – откроет кто-нибудь или нет? Джонатан!

Но никто к Тиму не бежал, словно никто громкого стука не слышал, хотя тот повторялся и повторялся.

– Ева! – снова позвал Тим. – Джонатан! Сквозь землю вы все провалились, что ли?

Тук. Тук. Тук.

– Да что за чёрт, – выругался Андервуд и, в который раз проклиная и друзей, и тот день, когда решил вернуться в дом отца, шагнул к входным дверям и отодвинул засов.

На пороге стояла молодая женщина, закутанная в латаный серый плащ, в башмаках, измазанных грязью, вся промокшая. Непонятного цвета волосы были собраны в тугой пучок на затылке, лицо было худым и вытянутым, а глаза – печальными.

– Нищим не подаём, – отрезал Тим и собрался было захлопнуть двери прямо перед носом побирушки, как молния вдруг сверкнула не только в небе, но и во взгляде незнакомки. По спине побежали мурашки.

– Мне бы только посушить одежду, – проговорила женщина.

– Я же сказал, мы нищим не... – во второй раз начал Андервуд, но очередная ветвистая молния с треском вырвалась из-за туч, и Тим тут же осёкся и неожиданно для себя распахнул двери пошире, позволяя незваной гостье войти.

Женщина робко переступила порог, огляделась и коснулась завязок плаща, с которого вовсю капала вода.

– Я позову кого-нибудь из слуг, – холодным тоном проронил Тим. – Вас проводят к огню, помогут почистить плащ и дадут пуншу согреться.