Он отнял руку и улыбнулся:

– Надеюсь, ты сумеешь отмыться от этой гадости. Вряд ли я вынесу наставницу, от которой так несет жиром.

Она ухитрилась растянуть губы в улыбке, хотя все еще была потрясена его прикосновениями.

Он свел полы рубашки, кивнул старухе и подошел ко второму индейцу. Женщина закудахтала и показала на индейца. Тот ответил злобным взглядом и, плюнув на землю у ног Линнет, отвернулся. Девушка не сразу поняла, что происходит, пока мужчины не встали напротив друг друга на поросшей травой полянке. Их щиколотки соединяли ремешки из сыромятной кожи длиной примерно в ярд. Линнет затаила дыхание, когда каждому вручили нож.

Они пошли по кругу, и нож сверкнул на солнце, когда индеец пустил противнику кровь, распоров руку Девона от плеча до локтя. Но Девон, казалось, не почувствовал боли и в ответ задел живот индейца.

Линнет наблюдала, с какой звериной грацией двигается мужчина, рискнувший своей жизнью ради нее. Он не был белым и не был индейцем, но обладал расчетливостью белого и единством с природой, присущим ее детям-индейцам.

Девон ранил противника в плечо, чуть не дотянувшись до шеи. Все это время кровь из его левой руки окрашивала траву. Наконец индеец бросился вперед. Но Девон отступил в сторону, успев подставить ему подножку. Оба покатились по земле. Девон оказался внизу, индеец – на нем, и оба застыли неподвижно.

В лагере воцарилась тишина. Даже пения птиц не было слышно. Линнет не смела дышать, не понимала, все ли еще бьется ее сердце.

Наконец индеец пошевелился, и женщины торжествующе завопили. Казалось, прошли годы, прежде чем тело индейца безжизненно свалилось в траву, и Линнет поняла, что Девон убил своего врага. Не веря глазам, она наблюдала, как Девон разрезает ремень, стягивающий его щиколотки, и подступает к ней.

– Иди за мной, – приказал он ледяным, звеневшим, как сталь, голосом.

Девушка стянула полы оставшейся без пуговиц рубашки и, собрав остатки сил, поспешила за ним. Догнать его оказалась нелегко, но ей это удалось. Он практически забросил ее в седло большого гнедого жеребца, а потом одним гибким движением сел сзади и обхватил ее за талию, удерживая другой рукой поводья. Линнет попыталась рассмотреть кровавую рану на его руке. Похоже, она не слишком глубокая. Какое счастье!..

Они помчались во весь опор, так быстро, как только мог вынести жеребец, которому пришлось выдерживать двух всадников. Линнет неестественно выпрямилась, стараясь не стать дополнительным бременем для сидевшего за спиной человека. Уже за полдень они наткнулись на ручей, и Девон остановил коня, спешился, поднял девушку с седла и опустил на землю. Линнет поспешно связала «хвосты» рубашки узлом на животе.

– Как по-вашему, они за нами гонятся?

Он наклонился над ручьем и плеснул воды на рану.

– Не уверен, но предпочитаю не рисковать. Это не обычное индейское племя, а грабители и убийцы. Бесчестные люди. Шауни держат всегда раз данное слово. Но не эти бандиты. По крайней мере я им не доверяю.

– Подождите, я перевяжу рану.

Оторвав лоскут от юбки, она окунула его в воду, промыла рану и принялась перевязывать. И только тогда сообразила, что он пристально смотрит на ее груди. На рубашку, туго завязанную узлом, на островок обнаженной кожи, тянувшийся от горла до живота. Девушка инстинктивно поправила рубашку. Девон поспешно отвел глаза:

– Не волнуйся. Я еще не опустился до уровня Безумного Медведя, хотя и выгляжу, как его соплеменник.

Линнет была рада сменить тему:

– Так и есть, Девон, если не считать синих глаз. Наверное, во сне вы кажетесь настоящим индейцем.