Ага, как же. Этот заработает. Киваю другу и направляюсь всё-таки к подвалу. Но на полпути останавливаюсь и сворачиваю к кладовке. Где беру сразу два одеяла. Спиной чувствую насмешливый взгляд Зафара. Замечаю сухо.

– Вместо делать дырки в моих лопатках, иди-ка ты в мой кабинет. Там на столе лежит костюм нашей гостьи, вот его и рассмотри всесторонне. Может что интересное найдёшь. Потом доложишь. 

И не обращая больше на него внимания, иду, куда собирался. Вот успокою инстинкты, уверюсь, что она на месте, тогда и подумаю, что делать дальше. 

                                        Шэмани

Я уже забыла, как это. Не ощущать в своей голове колючую проволоку чужой воли. Даже едва выносимая боль, доводящая до тошноты, не может унять эту отчаянную эйфорию недолгой свободы. Сомневаться в том, что меня убьют, как-то не приходится. Угрозу ребёнку демон не простит. 

Медленно прихожу в себя, постепенно задействуя все органы чувств. Абстрагируюсь от боли, сосредотачиваясь для начала на тактильных ощущениях. Потом заставляю себя открыть глаза. Веки кажутся неподъёмными, глаза жжёт от невыносимо яркого света и я поневоле натягиваю на голову одеяло которым укрыта. А потом до меня доходит, насколько эта вещь вообще неуместна в данной ситуации. Меня кто-то укрыл. Меня. Убийцу. Что-то не сходится. 

Медленно, сдерживая стоны, заставляю себя сесть и осмотреться. Я в небольшой комнате, на полу. Из мебели тут… ничего. Абсолютно. Чистый светло-серый пол с небольшой дыркой, как я понимаю для естественных нужд, в углу. Белые стены. Дверь, которая с этими стенами почти сливается. Такой же белый потолок с четырьмя светильниками, от которых тут же отворачиваюсь. Подозреваю, яркость специально выкручена на максимум. Темнота может кого-то и пугает, а вот на мозги яркий свет действует гораздо хуже, особенно, если от головной боли скулить хочется. 

Дальше новые открытия. Я раздета. Точнее переодета. В чужую рубашку. И судя по запаху, кто-то её снял с себя, прежде чем одеть мою бессознательную тушку. Запах мужского тела приятно будоражит восприятие, несмотря на всю абсурдность ситуации. Я не понимаю, почему я здесь. Не понимаю, почему жива. И тем более не понимаю этих странных намёков на заботу, этой рубашки и двух одеял, ибо сижу я не на голом полу. 

Закрываю глаза, спасаясь от света. Пытаюсь осознать то, что со мной произошло. Я не убила. Я смогла воспротивиться воле Мессира. Пускай на секунды, но этих секунд хватило маленькому большеглазому чуду, чтобы не только спасти саму себя, но и освободить меня. А дальше, наверное, явился её отец, и вот я здесь, хоть пока и не знаю где. Помню, девочка говорила что-то о Жуарэ. Неужели он знал? Видел это в видении? 

Пока болезный мозг пытался найти ответы на все эти вопросы, тело понемногу приходит в себя. Пожалуй, нужно встать и посмотреть дверь. Не знаю пока, стоит ли уходить, но должна знать, могу ли. Дверное полотно выглядит монолитно, без замка, ручки. Вряд ли, при ближайшем рассмотрении обнаружится что-то новое, но просто сидеть и ждать выше моих сил. Поэтому осторожно поднимаюсь на дрожащие ноги. 

Интересно, что девчонка со мной сделала? То что выжгла всё лишнее, это я уже поняла, но как? Никогда раньше не слышала о таких способностях у демонов. Или она не демон? Какой расы её мать? Столько вопросов и вряд ли получится узнать на них ответы. Я тут не в том положении. 

Моё тело привычное к боли. За пятнадцать лет в роли цепного монстра Мессира Сорра, я испытала все её грани и то, что я чувствую сейчас, далеко не самый тяжёлый случай. Однако, не вижу причин насиловать свой организм и двигаюсь как можно аккуратней. Мне некуда спешить. Эта дверь от меня никуда не убежит, а тот, кто меня здесь оставил, даже если явится, вряд ли будет немедленно убивать, раз уж не сделал этого сразу. Скорее всего, от меня хотят получить информацию. И я даже готова ею поделиться. Точнее, не так. Я очень хочу рассказать Никодию, что его дочь всё ещё в опасности. Мессир не успокоится. Зарба должен защитить свою дочь.