— Ну и козёл ты! — вздохнул я. — О бабах и детишках подумай.

— Не твоя забота, сыщик. Лучше убирайтесь подобру-поздорову, а то будешь у меня за козла отвечать!

Фёдор Прокопич раздосадовано махнул рукой и повернул. Я догнал его, поравнялся конями.

— Чего это он такой смелый?

— Есть у него защита аж на самом верху, — кисло проронил воевода. — Вот и не боится.

— Ого. Всё страньше и страньше, — не вытерпел я. — А раньше, почему об этом не говорили? Ведь интересные подробности всплывают…

— Опасался, что спужаетесь. Не станете с Сапежским связываться, — буркнул он.

— Хорошо вы о СМЕРШе думаете, Фёдор Прокопич…

— Что мне ещё остаётся делать? До вас тут были уже гости столичные. Покуда до дела не дошло, грудь колесом ходили. А потом… — Воевода в сердцах сплюнул.

— Зря вы так! — сказал я. — Мы, конечно, не герои античности, но труса праздновать не собираемся. Вашего Сапежского изловим и на цепи в Петербург привезём. Только сначала узнаем, чем ему настоятель не угодил. Ну а раз мирные переговоры закончились ничем, придётся усадьбу штурмовать. Жаль. Хотелось обойтись без крови. Ну да человек предполагает, а Господь располагает! Будем солдатикам диспозицию излагать, — последнюю фразу я произнёс как стихи.