Волосы еще не высохли – пришлось спрятать под косынку, пока не залезу в проклятую ванну. Мамка слишком горячую воду делала. Я визжала, пока она натирала меня мыльнянкой. А мыльнянка-то, ой, как жжется, когда побегаешь по камням и набьешь себе ссадины на босых ногах.

Спустилась к изгороди, отодвинула дощечку и, как мышка, шмыгнула в заднюю дверь для слуг.

– Опять ты опаздываешь! – крикнула Рея, кухарка, когда я пробежала мимо кухни. – А ну, бегом мыться! Гости уже подъезжают.

– И пусть! – крикнула я, взбираясь по винтовым ступенькам и вдыхая ароматные пары из кастрюль. – Захочу, не пойду!

Рея посмеялась и посоветовала мамке это не говорить. А я и сама знаю, что не надо. Мамка по шее надает.

Когда я вбежала в комнату, увидела Алику. Она уже искупалась и прикладывала зеленый шелк к разгоряченному лицу.

– Тебе нравится? – спросила она, когда я стянула платье и прыгнула в приготовленную для меня воду. – Зеленый мне лучше красного, да?

Алика пыталась говорить, как высокородная леди. И руками так же водила, бесила меня. Я брызнула на ее платье водой.

Поднялся визг и, как обычно, началась драка. Мамка вбежала, разняла нас и дала подзатыльники.

– Это все она! – выла насквозь мокрая Алика, пытаясь вытереть капли с зеленой материи. Только хуже делала: платье тоже насквозь.

– Тихо! – шикнула мама. – Обе! Они уже здесь! А ну быстро намывайся, несносная! Где опять шлендала?

– Гуляла. – коротко ответила я и показала сестре язык.

Алика показала в ответ и выбрала новое платье, фиолетовое. Оно хоть и лучше зеленого и прошлого красного, которому я изорвала весь подол, но все равно ей не подходит. Алика совсем некрасивая. Ей ничего не идет, кроме колпака на всю голову.

Я хихикнула от своей шутки, бурля водой из-под носа.

Когда мамка вышла, сестра тут же скривилась:

– Я выйду замуж за благородного красавца, а ты нет!

– Больно надо. – сказала я, натягивая серое платье из хлопка с коричневым поясом.

– Мамка сказала, чтоб ты желтое надела.

– Сама надевай желтое.

– Козявка!

– Брюзга!

– Слабачка! – победно произнесла Алика, и я свалила ее с ног.

Никто не смеет называть меня слабой! Никто!

Мамка снова влетела в комнату и снова нас разняла.

Хоть она и старшая, в драках побеждала я. Всегда.

Ревущую Алику вывели из комнаты, а я получила пощечину.

– Сдурела?! – орала мать. – Что ни праздник, ты мне выходки свои показываешь! Хоть раз можно без них?

Я молча терпела, пока меня переодевали в желтое платье. Чистый шелк, поговаривала мамка. Дорогая ткань. Вышивка самой Хозяйки.

Фыркнула еще раз. Еще раз получила оплеуху.

Пушистые волосы заплели в настолько тугую косу, что аж виски онемели.

Меня вывели ко всем остальным в обеденный зал. Поставили рядом с Аликой и другими детьми прислуги.

Обеденные столы уже ломились от еды. Столько мяса, овощей, фруктов, вина… А запахи! От них голова шла кругом! Невольно сглотнула слюну и услышала урчание животика. Почему в обычные дни нельзя так есть?

Бархатные флаги висели на каменных стенах. На гигантской подвесной люстре горели все свечи до единой. Они еле заметно колыхались от сквозняка из узкой трещины в большом витражном окне. Я до сих пор обожала разглядывать скачущих оленей, хитрых лис и певчих птичек на этом цветном стекле, когда кушала.

За столы уселись гости. Все нарядные, в дорогих шелках и мерцающих украшениях. А я выгляжу как конюшонок, и даже атласный наряд не спасает.

Вижу Юю. Она помахала мне и показала, что мое платье ужасно. Я прыснула со смеху и получила толчок в ребра.

Руру сидел рядом с ней и пытался не заржать. Он показывал мне на соседнее место. Видимо, думал, что я как-то смогу быстрее сбежать и присоединиться к столу хозяйских детей. А я уверена, что сегодня мне не разрешат туда сесть. В обычные дни я всегда с ними кушаю, но сегодня необычный день.