На этом он меня снова вернул в вертикальное положение и отступил на шаг, делая подобающий окончанию танца поклон. Я чинно сделала ответный поклон, а потом, взвизгнув от восторга, запрыгала на месте.

— Но! Только веди себя тихо и вместо ужина иди спать, сошлись на плохое самочувствие, ну или скажи что-нибудь, сама придумаешь. Но если Мийа прознает, что мы смылись, она мне потом весь мозг вынесет, а я это не вынесу и отомщу. Тебе. Ну что, согласна?

Он встал, уперев руки в бока, а я повторяла: «Да-да-да» и хлопала в ладоши.

— Все, беги, тебе еще изображать из себя несчастную и больную, и начинай лучше прямо сразу. Но к девяти будь готова! Выход, как всегда, в окно, буду ждать внизу. — Он подмигнул, а я, развернувшись и пригнув голову, медленно направилась в сторону дома.

— Еще несчастнее! — услышала я вслед смешок и сгорбилась еще больше, состроив самое несчастное выражение лица, на которое была способна. — Уже лучше!

10. Глава 9

— Милая моя кузина, — услышала я ехидный голос, когда обходила конюшню и направлялась в сторону дома. Застыв на месте, повернула голову в сторону голоса, там на небольшом стоге сена, используемом для кормления лошадей, полулежал тор Хаэр. Откинувшись и прикрыв глаза, он жевал кончик сухой травинки, прокручивая ту между длинными, красивыми пальцами.

— Тор Хаэр? — Я была немного напугана и удивлена.

— Эллор! — с нажимом повторил он уже произнесенное ранее в кабинете дяди. — Для вас я — Эллор.

— Хорошо, тор Эллор, — я сцепила руки перед собой в замок. — Что-то случилось?

— Нет, ничего такого, просто хотел спросить… Вы любите танцевать?

— Д-да. — Я оглянулась назад и поняла, что с того места, где лежал Эллор, были прекрасно видны наши с Расом танцевальные па, в отличие от него самого. Именно поэтому я его и не заметила вплоть до того момента, пока он меня не окликнул. — А вы?

— Не люблю, но умею, как, впрочем, любой высокородный. — Он замолчал, а я уже решила быстренько продолжить свой путь дальше, вернее, подальше от него. — Но я люблю плавать… — После этих слов я вскинула глаза и вновь уставилась на тора. Неужели он знает?!

Мужчина все также расслабленно продолжал лежать на стоге сухой травы и словно мартовский кот щуриться на солнце.

— Откуда вы, Мила? — неожиданно спросил он.

— Северные равнины, места многолетних снегов, — спокойно ответила ему, хотя внутри все дрожало натянутыми струнами.

Легенду моей юности на северных равнинах мы с дядей и тетей выучили наизусть. Я практически до метра знала всю карту северных равнин, изучала картинки и изображения в альманах, а также воспоминания торы Маэрты об этих местах, записанные на кристаллы, чтобы нигде не проколоться.

— И как вам местные горы, милая кузина?

— Горы? — Я повернулась в сторону белых вершин. — Они прекрасны… Но я еще не поднималась наверх. — И ни секунды не лукавила, горы были прекрасны, они манили меня, только я до сих пор смогла подняться на ближайшие. — Меня просто не отпускали настолько далеко.

— Как-нибудь я вам покажу их, милая моя кузина. — После этих слов мои брови взлетели вверх, а все тело будто окаменело, так как тор, пока я любовалась прекрасными белыми шапками вершин, переместился мне за спину и сейчас склонился к левому уху. — А пока могу заметить, что у вас просто потрясающее чувство прекрасного.

— Что? Почему? — еле выдала я хриплым голосом, так как чужое тело было просто неприлично близко, а его дыхание шевелило выбившиеся из прически пряди, спускающиеся к левому уху.

— Потому что у вас очень красивое белье, — почти прошептал он, пока я, замерев и просто забыв как дышать, стояла столбом, а в голове носились испуганной стаей мысли о том, что он совершенно точно знал, кто именно был тогда в пещере.