— Уходи, Пруст. Ты выполнил приказ, а что я буду дальше делать со своей маской — не твоя забота.

— Я помочь хочу, — хмуро ответил разведчик, доставая из кармана две светящиеся фиолетовые искорки. Те самые маячки с несколькими каплями эссенции. Булавки. Их цепляли на одежду жертвам, а потом смотрели через стекло, куда объект идёт и что он делает. Работало даже в полной темноте. Уж Франко проверял неоднократно. — Видишь их? Я отправил своего бойца, чтобы он прицепил одну такую на платье нашей иномирной гостьи. Сможешь подойти к ней и даже пригласить на танец. Булавка будет в украшении на лифе. Строго по центру её груди.

Если бы у Франко сохранились брови, он приподнял бы их удивлённо.

— С чего такая забота? Ты же испортишь себе удовольствие наблюдать, как слепец, прикидывающийся зрячим, поцелует руку служанки вместо своей избранницы. Споткнётся раз десять, обнимет портьеру. То-то смеху будет.

Разведчик промолчал. Чувство юмора ему изменило? Неужели?

— Франко, я знаю, ты уверен, что мы все наслаждаемся твоей слепотой, но это не так. Я представить не могу, как ты справишься с невозможной задачей сыграть зрячего. Я двадцать лет в разведке, кем мне только не приходилось притворяться. Но совсем без глаз… Смотри на булавку, пожалуйста. Так ты хотя бы не ошибёшься, протягивая руку невесте.

Настал его черёд молчать. Старший Гвидичи нащупал защитный браслет на запястье и несколько раз его повернул. Запоздало накрыло тревогой. В особняке Делири никто не рисовал линии на стенах, чтобы помочь слепцу не заблудиться. Сплошная чёрная пелена перед глазами и мешанина голосов. Он собирался представиться Софии, стоя на пороге комнаты. Позволить разглядеть себя и уйти. Несколько минут хватило бы, чтобы произвести второе первое впечатление. Уникальный ведь шанс. Мало кому боги его дают.

— Тебе интересно, как я справлюсь без глаз? — тихо спросил он у разведчика. — С трудом. Буду чувствовать себя хуже, чем в первые дни, когда пытался ходить по дому. Такова цена. И я готов её заплатить за одну лишь возможность понравиться невесте.

“Такова цена”, — повторил он мысленно.

Как же часто ему приходилось так себя успокаивать. Когда погибли родители, когда Плиний привёл пятнадцатилетнего сироту к элезийцам, и на него смотрели, как на собаку.

Такова цена выживания.

Такова цена величия.

Такова цена стать кем-то и не зря прожить свою жизнь.

— Справлюсь, — подтвердил Франко. — Не в первый раз делаю то, что считают невероятным. А за булавку спасибо. Искренне.

Пруст на прощание сжал его плечо и ушёл.

***

Ужин закончился, гостью с почестями проводили до повозки, а все остальные обитатели особняка Делири разошлись по комнатам. Не скажу, что мне прямо уж не терпелось приступить к обучению. Другого выбора не было. Без прохладного яйца, приложенного к виску, я не понимала ни слова. Младший Гвидичи решил отдохнуть от заклинаний. Побыть с семьёй. А я запоминала, как звучит иномирная речь.

— Лина Делири, — звонко пропела служанка, приоткрыв дверь в мою спальню. — Муи зитифике на сас по оти у лин Франко эстеили дора.

“Меня просили передать, что лин Франко прислал подарки”, — звучало прямо из яйца.

— Инэй акома эдо? — взволновалась Хельда и жестом попросила Риль собрать вещи с дивана и кресел.

“Он ещё здесь?”

Оказывается, мой жених пришёл перед ужином и всё это время сидел в дальней гостиной. Разговаривал с главой клана, с разведчиком, чьё имя служанка произнесла с придыханием. Лин Пруст местная легенда? А когда ведьма уехала из особняка, Франко велел доставить мне восемь сундуков.