С этого все и началось. И продолжается уже шесть лет. За это время сформировалась относительно постоянная группа, а на первый же приличный улов Иван приобрел «Уазик». Второй принадлежал Федору. Ещё с ними ездили Варвара и жена Федора Ирка. Но в феврале Ирка родила Федора Федоровича, и это лето проведет в Москве. Это плохо, потому что она умела найти подход к «тундрякам», как обобщенно, с легкой руки Марка, называли они тех, у кого можно было купить что-то ценное. Особенно почему-то к древним дедам. Варвара для этого была чересчур грубовата.
Иван отвернулся от окна, сердито пнул коробку с тушенкой и выругался. И зачем тащить столько багажа из столицы, если в Лесногорске все можно закупить оптом и сразу погрузить в машины? Нет, это идиотизм. В следующий раз выедут налегке. И вообще - надо заканчивать сборы и сваливать побыстрее. А об этой ненормальной больше не думать, хватит!
Он швырнул на стол визитную карточку, которая, оказывается, все это время была зажата в его кулаке. Подумав, взял её и понюхал. Тонкий запах весеннего леса… Не хватало ещё только пожевать эту картонку!
Надо пойти на кухню и сварить кофе. Заняться чем-нибудь, пока минуют эти два часа. В том, что остальные тоже откажут странной девице, он не сомневался - Марк просто струсит, ведь тогда ему придется ехать с ней одному, да и подходящей машины у него нет, а найти её - время надо. Федор… Федору Ирка не разрешит, это совершенно точно. Как всякая жена, она подсознательно ревнует Федьку ко всем бабам подряд. Кроме Варвары, конечно. А вот Сама Варвара… Иван ухмыльнулся, представив, в каких выражениях пошлет она дамочку. Таких изысканных мотыльков Варвара ненавидела особой генетической ненавистью.
Он вдруг подумал, как бы отнесся к тому, что услышал от отправленной им восвояси женщины, окажись на её месте Варя, Ирка или кто-нибудь из его бывших и нынешних подруг. Да в лепешку бы расшибся! Но это - ради близких ему людей. А тут - совершенно посторонний человек. Он ведь даже имени её не знает - она не назвала его. Хотя…
Опрокинув табуретку - вечно они под ноги лезут! - Иван бросился в комнату и взял со стола визитную карточку. «Марианна Аникина» было вытеснено на шершавом серебристом картоне. Аникин…. Аникин… где-то она слышал эту фамилию, но вот где - не помнил. Значит, её зовут Марианна. Молодая, красивая, богатая, убитая известием о своей смертельной болезни и от безысходности поверившая в болтовню какой-то цыганки. Глупости все это - он ни за какие коврижки не согласится взять её с собой. На это есть тысяча причин. И всего одна, чтобы согласиться - деньги. Да, деньги ему нужны, но не более чем всегда. Их никогда не бывает достаточно, но к этому Иван привык относиться философски.
Она с ними не поедет, и точка! Он не хочет отвечать за это сломленное бедой создание. И не станет.
На кухне что-то зашипело и запахло горелым. Черт, кофе! Из турки на плиту вылилась коричневая жижа, и пока он вытирал её тряпкой, пока наливал воду и засыпал в него новую порцию молотого кофе, он не вспоминал о женщине по имени Марианна.
А потом вдруг вспомнил.
Часы на стене кухни показывали ровно час пятнадцать.
Табуретка опять грохнулась на пол, рискуя вскоре остаться без ножек. Троицкий схватил с письменного стола мобильник, набрал номер, напечатанный на визитной карточке, и произнес всего одно слово:
- Возвращайтесь.
Потом он некоторое время стоял, почесывая локоть и хмурясь. Пока снова не послышалось шипение - это сбежавший кофе опять заливал плиту.
***
В самолете Мари спала - едва усевшись в кресло, закрыла глаза и открыла их только когда объявили посадку. Подготовка к поездке вымотала её окончательно, ужасно хлопотное оказалось дело - собираться в тайгу. И это несмотря на то, что у неё было в запасе два дня, чтобы купить все, что значилось в списке, составленном для неё Троицким. Особое впечатление оставило приобретение резиновых сапог, шляпы с накомарником и практичного белья из чистого хлопка. Ещё ветровки, штормовки, свитера, теплые носки… Теперь весь этот ужас, уложенный в огромный рюкзак, ехал к ней по черной ленте транспортера. Она с трудом подхватила багаж и услышала: