– Вы добились своего? – спросила она. – Чем бы оно ни было? Добились удовлетворения?

Он ничего не сказал.

– Значит, не добились, – догадалась она.

– Нет, – подтвердил он.

– Очень плохо, – сказала она. – Это и в самом деле очень плохо. Но вы, по крайней мере, выбрались оттуда. Это уже что-то.

– Надеюсь, – сказал он.

– Только не возвращайтесь. Обещайте мне, мистер Миллер. Как один мелкий бизнесмен из Западного Окленда другому.

Он не ответил.

– В противном случае, – сказала она, – это вас окончательно затянет.

– Может, и так, – сказал он.

– Я знаю, что так, – сказала миссис Лейн.

Они ехали дальше, пока не достигли делового района Бродвея.

– Куда вы хотите поехать, мистер Миллер? – спросила миссис Лейн. Ее голос немного смягчился. – На свою стоянку? Или домой?

– Я хочу домой, – сказал он.

Она подвезла его к дому, серому трехэтажному деревянному зданию, в котором он жил.

– Спасибо, – сказал он, выбираясь наружу. Он чувствовал себя измочаленным и опустошенным.

– Отдохните хорошенько, – сказала она. – А завтра вы все увидите новыми глазами.

Он пошел к дому и поднялся в квартиру, слишком усталый даже для того, чтобы попрощаться.

В ту ночь, очень поздно, Эла разбудила жена, толкая его и настойчиво крича ему в ухо. Он принял две таблетки фенобарбитала и долгое время не в состоянии был полностью проснуться; он сидел в постели, опершись спиной о стену и потирая лоб.

– Ты не слышал, как звонил телефон? – громко говорила Джули.

– Нет, – сказал он.

– И как я по нему говорила? Как пыталась тебя разбудить, чтобы ты с ней поговорил?

– С кем?

– С Лидией, – сказала жена.

– Он умер, – сказал Эл. – Так, что ли? – Он выбрался из постели и пошел в ванную, ополоснуть лицо холодной водой.

Пока он умывался, Джули пристроилась на краю ванны; на ней были банный халат и тапочки, и она казалась полностью проснувшейся и рациональной.

– У него был сильный сердечный приступ в пол-одиннадцатого вечера, – сказала она. – Его быстро доставили в больницу Альта Гейтс и поместили в кислородную камеру. Он умер в три, так, по-моему, она сказала. А сейчас пять.

– Пять, – повторил он, вытирая лицо.

– Лидия говорит, это было из-за переживаний по поводу какого-то большого чека, который он выписал. Он рассказал ей о нем, когда вернулся домой, около шести.

– Значит, он все-таки его выписал, – сказал Эл.

– Они спорили об этом, – сказала Джули, – но, по ее словам, она видела, что он был как никогда усталым, так что она не стала пытаться его урезонивать, но позволила ему лечь спать. Около девяти. Он сразу заснул и вроде бы спал крепко. До самого приступа.

– Она может остановить выплату по этому чеку, – сказал Эл. – Черт возьми, я прекрасно знаю… – Но на самом деле он этого не знал, только надеялся на это.

– Как раз об этом она говорила, – сказала Лидия. – Она собирается его отозвать, так она сказала. Чек, видимо, огромный. На все их деньги. На несколько десятков тысяч.

– Хорошо, – сказал он.

– Ты вроде не очень расстроен, – сказала Джули.

– Черт, – сказал Эл. – Я видел, что это вот-вот случится. Все мы это понимали.

– Лидия хочет, чтобы ты встретился с ней в конторе ее адвоката в семь тридцать, – сказала Джули. – Она умоляла меня, чтобы я тебя уговорила.

– В полвосьмого утра? – спросил он.

– Да. Чтобы они были уверены, что чек будет остановлен.

– Господи, – сказал он, направляясь обратно к постели.

– Ты поедешь, – сказала она, следуя за ним. – Ты должен, что бы там дальше ни было. Ей нужен кто-то, на кого она могла бы опереться. Жаль, что ты с ней не поговорил. Тогда бы она чувствовала себя лучше, да и ты понимал бы больше. Это в самом деле ужасно. Они были женаты почти тридцать пять лет.