– Вы исполняли свой долг.

– Откуда вам это известно?

– Он предоставил мне полный отчет о происшедшем. Признал, что вы пытались спасти его от него самого.

Эл уставился в стол.

– Он не держал на вас зла.

Эл кивнул.

– Прошу вас, ступайте, проститесь с останками, – сказала Лидия.

– Ладно, – сказал он.

– Сегодня, – сказала она. – Потому что если вы не сделаете этого сегодня, то завтра останков увидеть будет нельзя.

– Ладно, – сказал он.

– Вы не хотите, – сказала Лидия. – Почему?

– Не вижу в этом никакого смысла, – сказал он.

– Никто не может заставлять вас что-либо делать, мистер Миллер, – сказала Лидия. – Я признаю за вами это право. Делайте в точности то, что хотите. Я все время думала о вас сегодня; вы занимали в моих мыслях очень много места. Я хочу предоставить вам достаточную сумму денег, чтобы вы могли начать свой бизнес снова.

Он глянул на нее, застигнутый совершенно врасплох.

– Ваше экономическое существование разрушено, – сказала Лидия. – Не так ли? Из-за вашего повиновения долгу. Кто-то должен восстановить вас, придя на помощь, кто-то, кто может. У меня есть деньги.

Он не знал, что сказать.

– Вы думаете, – сказала она, – что тем самым вы примете участие в разделении добычи.

На это он рассмеялся.

– Омойте вашу совесть дочиста, – сказала Лидия. – Нет ничего такого, в чем вы могли бы чувствовать себя виновным.

– Я хочу чувствовать себя виновным, – сказал он.

– Почему, мистер Миллер?

– Не знаю, – сказал он.

– Вы, вероятно, хотите принять участие в его смерти.

Эл ничего не сказал.

– Вместо того чтобы повидать его, – сказала она. – Вот что вы делаете. Такова ваша система.

Он пожал плечами, по-прежнему глядя в стол.

Открыв свою кожаную сумку, Лидия поискала в ней, а затем вынула руку, что-то в ней зажав; он увидел, что это пятидолларовая банкнота. Она сунула ее в карман его рубашки. Когда он поднял на нее взгляд, она сказала:

– Я хочу, чтобы вы прислали в морг цветы и тем выказали свои чувства.

– Я могу купить цветы, – сказал он.

– Нет, не можете, – спокойно возразила она. – Разве вы можете? Разве вы когда-нибудь такое делали? Никогда в жизни, мой дорогой юный друг. И вы никогда не бывали на похоронах. Вы не знаете, как это делать. В этом мире существует множество вещей, относительно которых лично вы не знаете, как ими заниматься. Вы, сказала бы я, если это вас не обидит, в определенном смысле варвар.

– Варвар, – повторил он.

– Но у вас есть инстинкты, – говорила она, направляясь наружу из домика и начиная закрывать за собой дверь. – Хорошие инстинкты, которые вас спасут, если этого еще не произошло. Вы должны полагаться на них, а также, мой дорогой юный друг, на кого-то еще, кто может показать вам, как действовать в этом нашем старом жестоком мире, который, увы, так мало вам понятен. Так прискорбно мало.

– Господи, – сказал он, поднимая на нее взгляд. На мгновение его испугал ее необычный подбор слов.

Она улыбнулась.

– Что вы думаете? Что вы чувствуете? Скажите мне, что говорят вам ваши инстинкты о том, как жить. О том, как вам следует начать вашу жизнь, впервые по-настоящему.

Они велят мне убить себя, подумал он. Но вслух этого не сказал; он вообще ничего не сказал вслух.

Дверь наконец закрылась. Лидия ушла. Он сидел на том же месте, радуясь, что снова остался один, что она ушла. Но мгновением позже дверь снова открылась.

– Мистер Миллер, – сказала она. – Я заметила, что ваша великолепная старая машина разбита вдребезги. Что с ней случилось?

– Они выместили это на машине, – сказал Эл.

– Таково было мое впечатление, – сказала она, – когда я увидела ее с разбитыми стеклами и вспоротой обшивкой. – Она снова вошла и присела к столу, глядя ему в лицо. – Вот что я для вас сделаю, – сказала она, – я куплю ее у вас. Я знаю из того, что слышала в прошлом, главным образом от вас, сколько вы ожидали за нее выручить. Около двух тысяч долларов. Не так ли?